Впервые я заметил, что я не совсем желанный гость в этом доме, в котором уже с течением времени глубоко укоренились свои привычки жить.
Я всеми силами души хотел находиться сейчас в другом месте, где нет этих людей, вызывающих такие мучительные и страшные чувства. Мне хотелось избавиться от этих ощущений, разрывающих меня изнутри.
Я решил скорее убежать с этого места.
Только я направился к двери, перед ней встала чья-то фигура и загородила дорогу. Я сначала не мог различить, кто это там стоит, но решил, что это сам дьявол, желающий продолжить мои страдания. Я испугался на мгновение, но не прекращал идти. Подходя все ближе и ближе к этой фигуре, я стал понимать, хотя очень смутно, что передо мной стоит средний брат.
Он слышал весь разговор и стал перед дверью, как бы предвидя мой уход.
– Сережа ты куда?
– Пустите меня, – судорожно ответил я.
Средний брат не двинулся с места. Я сделал шаг вперед, намереваясь пройти. Так как комната у двери была узкой, он расставил в стороны руки и полностью загородил проход. Под влиянием взволнованности, это движение сильно напугало меня. Он закрыл путь к бегству и свободе!
– Петр Иваныч, что вы делаете? Пропустите меня! – напугано пролепетал я.
– Ты никуда не уйдешь!
– Почему это? – в полном оцепенении, с совершенным непониманием происходящего продолжил я.
– Потому что у тебя не выздоровела нога. Я тебя никуда не пущу.
– Отойдите, или я за себя не ручаюсь!
Средний брат не двигался. Я взял его руку и с неимоверною силою откинул его в сторону. Он посмотрел на меня испуганными глазами. Но я не обратил на это внимание.
Подойдя к двери с моих глаз брызнули слезы, я повернулся и крикнул во всю силу дрожащим голосом:
– Вы все больные, слышите больные и… сумасшедшие!
Я выбежал из дома с такой скоростью что могло показаться, что моя нога уже выздоровела. Но я сквозь режущую боль бежал куда глаза глядят. Я точно не осознавал, что делаю и куда направляюсь. Мне только всею душою хотелось покинуть это до ужаса мрачное и заблудшее место.
Я бежал так быстро, как только мог. Из моих глаз рекою текли слезы. Я не знал, почему плачу, но мне было невыносимо горестно и больно…
Добежав до края леса, я остановился.
Я бессознательно припал к первому попавшемуся дереву и уперся головой в его кору. Я плакал так сильно, как никогда в жизни. Я задыхался от слез, переполняющих меня. Я находил в них страдание, и, в тоже время, упоение.
«Отче, милостивый, ответь, прошу Тебя, за что Ты мне даешь такие душевные мучения. Заслужил ли я их?.. Почему мне так больно внутри, Отец, почему?.. За что люди так ведут себя со мной, что плохого я им сотворил? Почему они так жестоко отзываются о других людях? Ведь все мы братья… Почему мне так больно от их слов, Отче? Ответь, прошу Тебя… умоляю… Почему они ненавидят какого-то человека, которого они знать не знают, а больно мне?.. Я не верю их словам! Это не их слова! Они просто заблуждаются и слепы душою. Жалко мне их. Я люблю их… Люблю всех людей. Я всех люблю, потому что все мои братья по духу! И мучения, которые Ты послал мне, я тоже люблю, потому что они очищают мою душу от грязи и всех извращений, которыми она была переполнена… Спасибо, Отец! Прости мне, и им прости… Я люблю Тебя»
Во мне пробудились те истинные христианские чувства, которые давно дремали во мне, и проявляли себя только во внешнем богопочитании, то есть только на словах. Все то, что с таким трудом вкладывала в меня бабушка в детстве, по неизвестным для меня причинам осырело, заржавело и стало лишь чем-то приятно забытым. Я был только на словах христианином, на деле же я был самый настоящий лицемер!
Отирая слезы, я начинал приходить в себя. Поднявшись на одной ноге я осмотрел место, где находился, и стал смутно соображать, что мне делать дальше. Я увидел подле себя хорошую крепкую ветку, отломал от нее ненужные сучья и, примеряв, стал использовать вместо костыля, чтобы дойти до дому.
Я ступал медленно.
Через несколько шагов я остановился, опустился на колени, и склонил голову к земле.
«Прости, Отче, что не смог полюбить этих людей. Прости меня, что злился на них и ненавидел. Злой я, злой… и никчемный!.. Господи, оглянись на меня негодного»
С этого дня я больше не видел трех старцев.
Бердянск. 6 июня 2017 г. Александр Мильченко