– А-ну иди сюда. Получай… скотина!
Он взял ее рукой, кинул на пол и прихлопнул.
– Скотина?
Только я спросил это, так мы все залились таким громким хохотом, что нас в соседнем селе можно было услышать.
– Самая настоящая скотина! – победоносно заявил дядя Петя.
Увидеть огромного паука, таракана или другое ползучее насекомое, было для этого места обычным делом. Иногда можно было встретить ящерку или змею.
Было уже поздно. Я устал и мне хотелось спать.
Меня решили поселить в той же комнате, в которой мы ужинали. Кровать стояла в углу этой комнаты. Все постельное белье, которое мне выдали, было в дырках и пятнах. Это было лучшее постельное белье в этом доме. Я почему-то так устал, что не сразу обратил на это внимание.
По своей городской привычке к постоянно чистому белью, я невольно принюхался к одеялу, намереваясь учуять приятный запах. Кроме плесени я ничего не унюхал. Мне было неудобно. Кровать была слишком твердая. Одеяло слишком толстое. Шея начала болеть, а нога, не переставая, болезненно пульсировала.
Уснуть на новом месте никак не получалось. Нога не давала покоя. Я крутился из стороны в сторону на скрипучих досках. В комнате было совершенно темно и тихо. Я изредка открывал глаза, чтобы убедиться в том, что здесь кроме меня никого не было.
Хотя ушиб мой был не серьезный, я все-таки сообразил, что мне придется здесь прожить неопределенный срок; придется сжиться с братьями как с семьей, полюбить их достоинства и недостатки.
Я думал о родителях и о том, как на них отразится мое исчезновение. «Меня наверно будут искать, нужно будет как-то сообщить о том, что со мной все в порядке» Я начал неустанно думать об этом. Как только прекращалась эта мысль, меня сразу посещала другая. Все дальше и дальше уносил меня поток мыслей. Наконец дошло до того, что у меня разболелась голова. Я не мог дальше безнаказанно думать и обратил внимание на ногу. Она болела больше обычного.
Иногда я открывал глаза, осматривал темноту, как будто намереваясь что-то в ней найти, и снова закрывал глаза.
Я пролежал около двух часов в полном бодрствовании. Но сон начинал постепенно одолевать меня.
День выдался трудным.
В одно мгновение, словно по щелчку, я уснул. Я спал крепким здоровым сном, который обычно бывает после тяжелого трудового дня. Но это не избавило меня от одного отчетливого сновидения.
Мне приснилось, что меня попросил какой-то знакомый голос посмотреть в зеркало. Зеркало было большое, разделенное на две части. Я смотрю в него и вижу все свое тело в двух зеркалах, но… часть ноги, правой ноги – пропала. (Это была та самая нога, которую я повредил). Я встревоженно начинаю ее искать; вижу, что она торчит из-под дивана за моей спиной. Вижу ее в зеркале, а чувствую там. Выглядит она, как нога мертвеца. Мой взгляд будто приклеился к ноге в зеркале. Я хочу посмотреть на свою ногу внизу, но не могу. Будто нога моя, но принадлежит не мне, а кому-то. Стало ужасно страшно…
Я резко проснулся, и был весь мокрый от пота. Меня переполняло чувство страха. Я глубоко и быстро дышал и ничего не мог с собой поделать. Перед моими глазами виднелась эта нога.
Я открыл глаза. Вокруг была все та же тьма.
Я быстро ощупал свои ноги и успокоился. Они были на месте. Но страх от этого не пропал полностью. Я начал молиться, бубня себе под нос «Отче наш». Постепенно ко мне возвращалось сознание. Хотя я не до конца усмирил чувство страха, чтение молитвы все же хватило для того, чтобы забыться и уснуть снова.
V
День 1-й
Неприятное состояние после сна меня покинуло не сразу.
Проснувшись рано утром от какого-то шума, я все еще испытывал неприятные чувства в груди. Рассудок неоднократно окатывал меня тревожными воспоминаниями. Но даже такому состоянию было трудно побороть молодость моих лет. Все быстро забылось.
То, что ночью причиняет страх, днем вызывает только любопытство.
Стоило мне услышать пение птиц, почувствовать прикосновение прохладного ветра или унюхать свежий росистый запах, – так все плохое сразу забылось. Я неудержимо хотел жить счастливо.
Как же сильно влияет на человеческую душу и рассудок соприкосновения с природой!
Испытывая приятные чувства от щебетания птиц, которое донеслось до меня сквозь закрытые ставни, я быстро оживился. Мне так же послышалось отчетливое бормотание двух братьев, что-то споривших на кухне. Откинув тяжелое одеяло, которое больше походило на матрас, я посмотрел на правую ногу. Она была больше обычного. Потрогав ее пальцами, я понял, что за ночь она опухла. Это говорило о серьезном ушибе.
Только я начал рассуждать о том, что мне с ней делать, как лечить, чтобы усмирить боль, мое внимание было уже направлено в другое русло. Слух, как преданный слуга, последовал туда же.