На лице незнакомца, держащего в руке револьвер, появилась омерзительная улыбка.
– Добро пожаловать в Израиль, мисс Боралеви.
И только тут она наконец осознала, что происходит.
Если красотой и талантом Дэлия была обязана своей матери, то от Дэни, своего отца, она унаследовала присущую ему почти немецкую, доходящую до абсурда пунктуальность. Ни разу за все те годы, что провела дома, она не помнила ни одного случая, когда бы он опоздал на самолет, поезд или на какую-то встречу. И это была не его вина, что сегодня они с Тамарой поздно добрались до аэропорта. Когда они выезжали из дома, у них в запасе было достаточно времени, и ехали они вдвоем. Дэни сидел за рулем большого черного «кадиллака», который он одолжил в Государственном департаменте, а Тамара расположилась рядом с ним на переднем сиденье, обтянутом светлой кожей. Утром за завтраком Ари переглянулся с Сисси Гершритт, своей невестой, и они, придумав какую-то отговорку, остались дома.
– Нам надо еще кое-что развесить, – объяснил Ари.
– Мы забыли, что у нас еще целый мешок украшений, – добавила Сисси.
Тамара окинула взглядом квартиру и нахмурилась. Накануне вечером они так обильно украсили гостиную и столовую воздушными шарами, серпантином и конфетти, что все это скорее напоминало празднование Нового года. От одной стены до другой через всю комнату тянулся огромный плакат, на котором яркими буквами было написано: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ДОМОЙ, ДЭЛИЯ!»
– Понятно, – сухо ответила она. Ей в самом деле все было ясно. Ари и Сисси придумали эту отговорку просто для того, чтобы у них был предлог получить на часок в свое распоряжение пустую квартиру. Она и без того подозревала, что они спят вместе, и теперь ее подозрения превратились в уверенность. Тамара благоразумно предпочла не продолжать разговор на эту тему.
Затем, как раз в тот момент, когда она вместе со Шмарией и Дэни направлялась к двери, раздался звонок из Министерства обороны, в результате чего от их группы отделился и Шмария.
– Мне везет, – мрачно проворчал старик. – Именно в тот день, когда моя внучка возвращается домой, меня вызывают в Иерусалим на экстренное заседание.
– Но ничего серьезного, правда? – спросила Тамара.
Даже после нескольких десятилетий, в течение которых то поздно ночью, то рано утром раздавались звонки, означавшие, что Дэни или Шмарию куда-то срочно вызывают, она так и не смогла к этому привыкнуть. После всех войн, схваток и нападений, всякий раз, когда раздавался телефонный звонок, она была уверена, что он предвещает трагедию.
– Нет, нет, – заверил ее Шмария, делая раздраженный жест рукой. – Просто у кого-то в Министерстве в одном месте шило, вот и все. – Он улыбнулся, стараясь успокоить ее. – Я звонил в аэропорт. Рейс прибудет по расписанию. Поцелуй за меня Дэлию. Скажи ей, что я вернусь днем.
Она с отсутствующим видом кивнула, подставив ему для поцелуя щеку; затем он хлопнул Дэни по спине и пошел к двери.
Вот как получилось, что Тамара и Дэни отправились в аэропорт вдвоем. Девять минут спустя им стало ясно, что добраться туда вовремя им не удастся. Они ехали по узкой улице с односторонним движением, когда произошла эта авария. Дэни крикнул, чтобы предупредить ее, и так неожиданно нажал на тормоз, что, если бы не ремень безопасности, Тамара со всего маху ударилась бы головой о лобовое стекло. «Кадиллак» повело, но ребята из «Дженерал моторз» могли бы гордиться своими тормозами. Огромный автомобиль остановился всего в нескольких дюймах от места аварии. Прямо перед ними на перекрестке фургон столкнулся с трейлером. Огромная машина сложилась вдвое и, как в замедленном кино, перевернулась и с грохотом свалилась набок.
Дэни повернулся к Тамаре. Его лицо стало белым как мел, он был явно потрясен.
– С тобой все в порядке?
– Думаю, да. – Она кивнула. – А с тобой?
– Идиоты! – Он покачал головой. – Ты видела, что произошло? Право проезда было у фургона, а этот трейлер продолжал ехать вперед!
– Я… я ничего не видела. – Голос Тамары звучал тихо; она старалась унять сердце, готовое выпрыгнуть из груди. – Все произошло так быстро.
Дэни одним движением отстегнул ремень безопасности и выпрыгнул из «кадиллака».
– Пойду взгляну, нет ли пострадавших, – мрачно проговорил он. – Оставайся в машине. Я не хочу, чтобы ты увидела что-то неприятное. – Он побежал, протискиваясь мимо лежащего на боку трейлера, а Тамара осталась в машине, с беспокойством поджидая его. Спустя минуту он вернулся. Она обратила на него тревожный взгляд. – Кажется, никто не пострадал, но, поскольку я являюсь свидетелем, водитель фургона просит нас подождать до приезда полиции. Это не должно занять много времени. Водитель трейлера уже пошел звонить. – Дэни обернулся. Сзади начали собираться машины, водители которых нетерпеливо сигналили.
«Пусть себе сигналят сколько хотят, – сердито подумал он. – Неужели они не видят, что мы не можем проехать вперед, из-за того что трейлер забаррикадировал нам дорогу, а сзади они сами на нас напирают? Наша машина оказалась в ловушке».
Дэни сел за руль.
– Проклятье! – ругнулся он. – Надо же было случиться такому именно сегодня! – Он ударил ладонью по рулевому колесу. – Проклятье и еще раз проклятье!
Тамара дотронулась до его руки.
– Ты же понимаешь, что волноваться бесполезно, – спокойно проговорила она. – Авария произошла не по твоей вине. Тебе следует возблагодарить Господа за то, что никто не пострадал.
Дэни взглянул на часы.
– К тому времени, как прибудет полиция и мы расскажем им о том, что произошло, а потом еще отбуксируют этот грузовик, самолет давно уже приземлится. – Он с мрачным видом тяжело откинулся на спинку кресла. – Дэлия решит, что мы забыли о ней.
– Ничего она не решит, – возразила Тамара. – Если она нас не увидит, то подождет в зале VIP.
– Наверное, ты права. Просто я слишком разнервничался.
– Все нормально. Ты просто ведешь себя так, как и должен вести себя отец.
Дэни неожиданно улыбнулся и, наклонясь к ней, коснулся губами ее нежной щеки.
– А ты, маленькая мама, с каждым днем все хорошеешь и хорошеешь, – заявил он.
– Дэни! – Она рассмеялась, игриво отталкивая его. – Какой бес в тебя вселился?
– Никакой. Правда-правда!
Для него она была красива, как прежде. В шестьдесят пять лет она по-прежнему заставляла мужчин оборачиваться – он видел это много раз. Молодые не могли сравниться с ней. Годы были добры к Тамаре. На вид ей нельзя было дать и пятидесяти, а благодаря активному образу жизни, который она вела, ее тело было таким же совершенным, как и много лет назад. В ней не было ни унции лишнего веса. С годами природная красота стала зрелой. «Ну, не совсем природная», – поправил себя Дэни. Достаточно было взглянуть на ее туалетный столик, полный баночек с кремами, пузырьков с лосьонами, и аптечку, забитую коробочками с краской для волос. Ее белоснежные, как у ангела, волосы – неотъемлемая часть ее кинематографического имиджа – принадлежали прошлому, теперь она красила их в природный светло-медовый цвет. Дэни считал, что так ей намного лучше. Кожа Тамары была гладкой и безупречной, однако утратила тот бледный алебастровый оттенок, который так нравился поклонникам ее старых фильмов; на безжалостном израильском солнце она сильно загорела. Ее зубы, на которые еще в 1930 году по приказу Оскара Скольника были поставлены коронки, оставались такими же безупречными, как всегда. А лишь слегка тронутые тушью и тенями глаза – эти обворожительные изумрудные глаза, которые вместе с необычайно высокими славянскими скулами делали ее лицо несравненным – были такими же театрально выразительными, как и в молодости, несмотря на отсутствие накладных ресниц.
Сейчас, устремив свой знаменитый взгляд на опрокинувшийся трейлер, Тамара сидела, неподвижная, как статуя, и думала о Дэлии.
Внутренне она удовлетворенно улыбалась, поздравляя себя с успехом. Она правильно воспитала Дэлию. Ее дочь делала честь как Боралеви, так и Бен-Яковам. Дэлия никогда не опускалась до уровня просто красивого куска голливудского мяса. Совсем нет. Она была одинаково известна как общественной деятельностью – борьбой за свои права и права других людей, – так и ролями, которые она исполняла с завидным совершенством. Каким бы непопулярным ни казалось дело, она всегда решительно отстаивала его, если верила в него всем сердцем, и никогда не отказывалась от своих убеждений. И это переполняло гордостью сердце Тамары. С самого раннего детства она старалась научить дочь разбираться, что в жизни важно, а что нет, и Дэлия хорошо усвоила эти уроки.