– Ну, и как? – озвучивает он всеобщее любопытство.
– Коллекция старинных вееров просто потрясающая! – включаю я «дурака»
– А все остальное? – ухмыляется Мамонт
– А больше ничего – невозмутимо пожимаю я плечами – Мы с Мизуки-сан просто любовались японскими гравюрами и веерами. В коллекции этого дома есть, кстати, такие, которым и по сто, и по двести лет. Безумных денег стоят…
Парни недоверчиво щурятся, видимо моя довольная морда все же выдает меня с головой. Но не пойман – не вор. А настоящие мужчины честь дамы не позорят, и своими постельными подвигами не хвастают. Репутация Мизуки должна оставаться безупречной и впредь.
…В отель мы возвращаемся за полночь, счастливые и довольные. Оторвались и расслабились перед концертом на славу. Наши девчонки уже спят, мозг нам выносить некому. Леха смущенно предлагает соврать им, что все гейши и майко в чайном доме были очень страшненькие. Видимо не оставляет Мамонт надежд помириться хотя бы со Светкой. Глядишь она простит его и покажет свою «коллекцию вееров»! – Поздно, мой друг! Завтра на концерте девчонки и сами смогут оценить, какие гейши «страшненькие». Но ты, Лех, не переживай, нашим дамам даже полезно будет поревновать немного, а то они совсем у нас зазвездились.– И то правда… – задумчиво кивает Мамонт. Вслед за ним и вся мужская банда проявляет с нами солидарность.
…А утром, перед самым отъездом на брифинг, организованный для местной прессы, мне доставляют подарок из чайного дома, завернутый в кусок шикарного шелка. Вячеслав осторожно разворачивает сверток – в нем небольшой продолговатый футляр из японского кедра, судя по внешнему, слегка покоцанному виду – старинный. А в нем потрясающей красоты веер, расписанный вручную по шелку – два танцующих журавля. Раскрыв его до конца, замечаю несколько скромных иероглифов в правой нижней части. Спрашиваю у госпожи Накамура, что они обозначают?
Она, увидев веер и иероглифы, распахивает глаза от изумления. А потом тихо объясняет мне, что так гейши благодарят своих особо понравившихся клиентов. И это огромная честь – получить от чайного дома такой дорогой подарок с именем известной киотской гейко, которая там работает. Подобный веер считается вещью статусной, потому что по нему всем понятно, что я – человек состоятельный, имею возможность ходить в такие заведения и тратить деньги на гейш. О как…!
12 июля, четверг, Киото
Стадион Нисикегоку
Весь четверг я летаю словно на крыльях. И брифинг проходит отлично, и первый концерт на Нисикегоку, мы отыгрываем на «ура». Снова в центре внимания «ядерная зима», популярнейшая тема только набирает обороты. Вернувшийся в США Магнус, развил там бурную деятельность, стращая теперь американцев последствиями применения атомного оружия. Герой…! Ловко перехватил инициативу с темой разоружения у Картера и прет, как танк по вспаханному полю. Даже по японским каналам показали сюжет про пламенное выступление конгрессмена на каком-то важном республиканском мероприятии. Ну, …я рад за него, пусть мужик старается. Все лучше, чем пить и семейные деньги в казино просаживать.
Публика в Киото оказалась более живая, чем в Токио, аппаратура работает идеально, да и акустика к моему удивлению на стадионе как бы даже не лучше, чем в Будокане. Возможно, играет роль то, что в большой «чаше» Нисикегоку звук распространяется по кругу и усиливает сам себя.
Приезд гейш на наш концерт, как я и рассчитывал, вызвал в Киото настоящий фурор. Чайный дом «Тихий уголок» прославился на всю древнюю столицу, явившись чуть ли не в полном составе. Прибыли все три гейши, да еще и четыре майко, которые выглядели в своих парадных одеяниях так, что внешне ничем не уступали старшим сестрам. Практически семь гейш в одной ложе, а потом еще и на банкете – это супер круто по японским меркам! Наито-сан был на седьмом небе от счастья. Кажется, мужику светит повышение по службе за блестящую организацию наших гастролей. И да – моя идея с гейшами так понравилась Гору, что он тоже без разговоров выделил под нее бюджет. Наши два оператора снимали все происходящее без остановки – Майкл решил сделать документальный фильм о гастролях «Red Stars» в Японии… Ну, а заканчивается все красочным фейерверком, который Гору разрешили устроить над стадионом.