… Но вот наступает пятница 13-го – будь она неладна! И прямо с утра, несмотря на весь позитив группы и японцев, меня начинает что-то тревожить. Все слишком уж идеально. Начинаю по-глупому пугаться примет. Сплевываю через плечо, стучу по дереву и не смотрюсь в зеркало. Благо для последнего у меня есть Света и Львова, которые проверяют меня перед выходом на сцену.
И жопа все-таки случается. Перед вторым концертом, техники проверяют аппаратуру. Леха, дурачась, схватил центральный микрофон – хотел меня передразнить. Показать, как я хожу по сцене «лунной походкой». Вдруг раздается треск, валит едкий дым, парня корчит и дергает. Я ударом ноги, по-альдоновски, выбиваю микрофон из руки. Мамонт хватается за грудь и кулем оседает на сцену.
Рядом кричат «звездочки», суетятся техники. Я давлю ладонями Лехе на грудь, Лада делает ему искусственное дыхание рот в рот. Прибегает местный врач, за ним буквально через пять минут приезжает реанимационная бригада. Живого, но очень бледного Леху упаковывают на носилки и увозят в больницу. С ним едут сразу два наших охранника. Техники бросаются заново проверять всю аппаратуру, кто-то бежит в трейлер за запасным микрофоном. А нам уже через час выходить на сцену!
– Так! Все собрались! Взяли себя в руки – начинаю я накачку звездочек и музыкантов в помещении, куда выходят двери наших гримерок – Вы, мать вашу, профессионалы! Что нюни распустили?!
А самого порядком потряхивает. Суки! Метили ведь по мне, а ударили по Лехе.
– Это же диверсия! – истерично кричит Татьяна Геннадиевна – Я не пущу дочь на сцену, ее там убьют!
Вера в испуге смотрит на мать, я киваю Вячеславу на паникершу:
– Выведи ее отсюда, быстро!
Охранник бесцеремонно берет Верину маму за локоть, тащит прочь. Та что-то еще пытается сказать, а я уже цепко хватаю свою «экс» за подбородок.
– Вера, на меня смотри! – я говорю даже больше не для нее, а для всей группы – Мы отыграем этот концерт! Даже если в нас будут стрелять из толпы из пулемета. Будете прыгать по сцене, уворачиваться от пуль и тянуть во всю глотку долбанную «холеру» из Почтальона.
На лицах звездочек и музыкантов появляются первые слабые улыбки. «Хёр леттер» из этой песни уже стало у нас нарицательным.
Инициативу в «накачке» у меня тут же перехватывает Клаймич. Григорий Давыдович говорит долго, но убедительно. Вспоминает Савой, приключения в Италии.
– Да, мы заговоренные – делает нужный вывод Коля – нас ничего не берет!
– Именно! – соглашается директор – А теперь гримироваться, и на сцену! Весь мир на нас смотрит.
…В результате последний концерт тоже проходит неплохо. Несколько раз бисируем, безо всякой опаски вплотную подходя к публике.
Но сразу после выступления, меня ловит хмурый резидент и везет в недавно открытое здесь консульство.
– Владимир Петрович! – я вытираюсь прихваченным из гримерки полотенцем в консульской машине – Неужели нельзя было дать мне время переодеться?!
– Москва торопит, Витя.
– Как там Коростылев? – интересуюсь я, стаскивая влажный от пота пиджак
– Жив. Уже очнулся – вздыхает резидент – Ну и лось он у тебя. Ударило током, а ему хоть бы хны!
– Ни хрена себе: хоть бы хны! – возмущаюсь я – Да у него сердце остановилось!
– Наши технари осмотрели поврежденный микрофон, и пришли к единому мнению – поврежден он умышленно, это стопроцентная диверсия.
Владимир Петрович расстроенно смотрит в окно машины. За стеклом проплывают тихие улицы ночного Киото.
– Шибануть током, видимо должно было меня – делаю я резонный вывод – А что японцы?
– Извиняются, кланяются как болванчики, рвут на себе последние волосенки – резидент кусает губы, потом произносит – Но пропал один из техников Гора. Американец.
Я тихо матерюсь… Бедный Майкл! Щелоков ему горло перегрызет за такой провал. Мы заезжаем во двор нового консульства.
А уже через пять минут я говорю с Веверсом из секретной комнаты.
– Коростылева срочно отравляйте в Москву, не ждите! – приказывает генерал – Завтра, в субботу, как раз есть вечерний рейс Аэрофлота. В Японии нельзя оставлять его ни в коем случае.
– Почему? Зачем такая спешка? – недоумеваю я
– Потому что охрану для него в больнице вы оставить не сможете – она вам самим нужна. А значит, есть вероятность, что ЦРУ постарается этим воспользоваться.
– Каким образом?
– А ты вспомни свой первый визит в Ясенево – генерал делает многозначительную паузу, и меня передергивает от яркой картины, как я там у Веверса попил кофейка – Вспомнил? А теперь представь, что ЦРУ провернут такой же трюк с Алексеем. Как думаешь, что он им может рассказать, находясь под воздействием… Ну, ты понял.