Впервые Дана не возражала ему, только благодарно прижалась к его груди, слыша, как оглушительно бьется его сердце. Худые, крепкие руки Бретта сомкнулись на ней.
— Теперь можете перестать дрожать. Охота закончена. Если у вас есть здравый смысл, в чем я сомневаюсь, вы больше никогда не станете участвовать в таких делах.
— Я не подвергалась никакой опасности, — слабо возразила Дана, отлично понимая, как это далеко от правды.
— Не могу в это поверить, когда ваше сердце так неистово колотится на моей груди.
— Вы никогда и ни в чем не ошибаетесь? — спросила она тихо.
— Не понимаю, почему это вас так беспокоит, — ответил он, проводя рукой по ее шелковистым волосам.
Бретт крепко обнял ее одной рукой за талию, и они поехали к ферме, где в загоне уже стояло успокоившееся стадо. Перчинка следовала за ними. Пэдди с удивлением посмотрел в их сторону.
— Привет! Что случилось?
Слоан, закрывавший ворота, выпрямился в седле и эхом повторил вопрос Пэдди:
— Что случилось? Все в порядке, Дана… Бретт?
Дана выскользнула из крепких рук Бретта и соскочила на землю.
— Перчинка попала ногой в яму, папа, и мы с ней обе упали. Еще немного, и мы бы оказались на рогах у быка.
— Боже мой! Дорогая моя, а я ничего не заметил! — Слоан быстро спешился и обнял дочь.
— Ни один из нас не заметил! — поддержал его Пэдди. — Но все хорошо, что хорошо заканчивается, не правда ли, дорогая?
— Только не в этом случае, Пэдди, — заметил Бретт. — Старый бык вполне мог бы растоптать ее. Ночные погони при лунном свете не для женщин.
— Ты, конечно, прав, — виновато сказал Слоан, — но Дана чертовски хорошая наездница. И все же я приму твои слова к сведению. Ну что ж, дорогая, как говорится, «карта бита». — Он крепко обнял дочь.
— До следующего раза, — мятежно проворчала она.
— Вы всю жизнь собираетесь учиться на своих ошибках? — спросил Бретт, подходя к ним.
Они пожелали Пэдди спокойной ночи и, оставив его управляться с лошадьми, пошли в дом. Дана сразу же попрощалась с мужчинами и оставила их одних. Приняв горячий душ, чтобы ослабить боль в ушибленном боку, она подошла к зеркалу и начала причесываться, рассеянно наблюдая, как разлетаются под щеткой ее густые волосы. Раздался стук в дверь. Девушка поспешно повернулась, схватила с кровати халат и быстро накинула на плечи, завязав пояс на хрупкой талии. Она подошла к двери и открыла ее — на пороге стоял Бретт Кантрелл, а не отец, как она думала. Он небрежно привалился к дверному косяку, держа в руках хрустальный бокал, наполненный сверкающей прозрачной жидкостью. Его глаза были темными и блестящими.
— Бренди, юная Дана. Думаю, это то, что вам сейчас нужно.
— А если я скажу «нет»? — Девушка прикрыла рукой вырез халата.
— Но вы этого не скажете, правда? Вы быстро учитесь.
Он рассматривал ее с ленивым восхищением: светлые ниспадающие волосы, большие испуганные глаза янтарного цвета, золотистая чистая кожа, лишенная косметики, нежный рот с припухшей нижней губой. Его взгляд задержался на ее шее, где неустанно пульсировала жилка.
— Ну же, пейте, — приказал он. — Я не уйду, пока вы этого не сделаете. А вы как раз этого и хотите, не так ли?
— Хочу. Чтобы вы ушли, — дерзко ответила она и залпом выпила содержимое бокала, почти не подавившись.
Бретт улыбнулся. Это была настоящая улыбка, осветившая его глаза и разительно изменившая суровое лицо.
— Отправляйтесь в постель, дитя. Вы нуждаетесь в хорошем ночном отдыхе, чтобы накопить сил для завтрашнего дня.
Она быстро взглянула ему в глаза:
— Что, черт возьми, вы хотите сказать?
— Ничего, моя милая, — тихо сказал он, не отводя от нее глаз.
Дана нежно зарделась, и он слегка улыбнулся.
— До завтра, мисс Грегори, спокойной ночи, — с насмешливой учтивостью сказал он и ушел.
Дана ошарашенно стояла в неподвижности несколько минут, гадая, что же он замышляет на самом деле.
Глава 3
Утром за столом царило молчание. После того как прошло первое оцепенение, Слоан Грегори выпрямился на стуле и посмотрел на своего гостя холодными голубыми глазами.
— Но что заставило тебя отложить свое предложение до сегодняшнего дня, Кантрелл?
Бретт спокойно встретил его пристальный взгляд.
— А ты предложил бы мне остаться, если бы я сказал об этом в первый же день?
— Наверное, нет, — признался Слоан. — Мне очень не хочется говорить это, но я в тебе разочарован, горько разочарован. Мне следовало бы сразу догадаться, что у тебя есть определенный интерес и что ты связан с конюшней Рэнкайна. Это в корне бы изменило дело. А я тебе абсолютно доверял, мой мальчик.