— Я не знаю, что вы имеете в виду, но могу сказать одно: вы ошибаетесь, миссис Рэнкайн, в отношении другой женщины, — сказала Дана. — Это совсем не то, что вы думаете.
Марго долго молча смотрела на нее, затем спросила, бледнея на глазах:
— В какие игры ты тут играешь?
— Я не играю ни в какие игры, — спокойно ответила Дана. — Просто я случайно стала свидетельницей их встречи. Я видела Джеффа с белокурой женщиной, о которой вы, должно быть, говорите, и поверьте мне, там не было никакой романтической привязанности.
— И ты бы ее узнала?
— Думаю, да.
Марго поколебалась немного.
— И почему я должна тебе верить? — спросила она наконец с застывшим лицом.
— Мне абсолютно все равно, верите вы мне или нет. В любом случае, как вы сами сказали, вам наплевать на Джеффа. Или нет? — Она взглянула прямо в глаза Марго.
— Он мне давно безразличен, можешь не сомневаться. С тех пор, как я встретила настоящего мужчину.
Дана тяжело вздохнула, заметив ее горящий страстным желанием взгляд.
— Извините, миссис Рэнкайн, мне кажется, я вижу своего отца. И не беспокойтесь, я не специалист по интригам.
— Отлично, держитесь от этого подальше. Это предупреждение, — злобно бросила Марго.
Дана поспешно отошла от нее, даже не оглянувшись.
Из гостиной доносились веселые голоса и звуки танцевальной музыки. Джефф стоял рядом с баром, привалившись к стойке и пристально глядя на дно своего бокала. Было десять часов, и в столовой уже накрыли ужин. Гости сразу же оценили великолепную еду. Дана смотрела с галереи вниз на толпящихся у столов людей, разыскивая своего отца. Наконец она заметила его. Он стоял, счастливый и беззаботный, беседуя с элегантной дамой лет пятидесяти. Слоан поднял голову, увидел дочь и подмигнул ей. Она улыбнулась ему в ответ. Странно, но она не испытывала голода и решила остаться в гостиной. Через открытые окна она могла видеть черное небо, усеянное звездами, и сказочную луну.
Внезапно девушка была атакована двумя молодыми повесами, которые сразу же решили превзойти один другого в искусстве обольщения, стараясь завладеть ее вниманием. К тому же они оказались заядлыми спорщиками.
— Уйди куда-нибудь! — то и дело повторяли они друг другу. — Сейчас же!
Дана чувствовала себя рядом с ними гораздо мудрее и старше, чем они оба, вместе взятые. Она улыбнулась одному, потом другому, и порядок был на время восстановлен. Но вскоре они вновь вернулись к своим нелепым и тщательно продуманным сценам обольщения, которые ее утомляли. Со стороны она показалась бы уравновешенной красивой молодой женщиной, скучающей в обществе двух болванов.
— Прошу прощения, — раздался голос за спиной Дэвида.
— Салют! — Дэвид обернулся и улыбнулся Бретту.
— Могу я одолжить на минутку эту равнодушную юную леди?
— Равнодушную? — хором переспросили молодые люди, с удивлением переглянувшись.
— Я совершенно против равнодушных женщин, — усмехнулся Крис. — Но эта? Нет, в ней нет равнодушия.
— Вы говорите безнравственные вещи, — сказала Дана и вздрогнула, когда Бретт взял ее за локоть.
— М-м… — неопределенно промычал он. — Именно поэтому мы уходим отсюда, мисс Грегори. Увидимся позже, Дэв, Крис.
Молодые люди кивнули ему и повернули назад к столу, продолжая обсуждать вопрос о равнодушных женщинах.
Бретт крепко сжал локоть Даны и повел ее через комнату на террасу, а затем в сад. Деревья в лунном свете казались совершенно белыми, только тени были глубокого фиолетового и черного цветов. Дана ускорила шаги, пытаясь вырваться из цепких рук Бретта. В спешке она споткнулась о камень и чуть не задохнулась от боли — снова пострадала поврежденная лодыжка. Бретт потянул ее назад на тропинку.
— Что вы пытаетесь сделать? Покончить с собой?
— Я именно так и сделаю, если вы начнете читать мне очередную лекцию.
— Зачем? Разве вы не обладаете всеми достоинствами молодой красивой женщины: застенчивостью, целомудрием, как у певчей из церковного хора, умением обращаться со спицами?
Дана рассмеялась. Ее смех звучал очаровательно, женственно и весело. Темные глаза Бретта изучали мерцающий в лунном свете профиль девушки.
— Ваш смех очень приятно звучит, малышка. Мне редко удается его услышать. Вы всегда слишком напряжены в моем присутствии, так ведь?
— Конечно, ведь на кону моя жизнь, — вырвалось у Даны. Ее ресницы затрепетали.
— О чем, черт возьми, вы говорите? — Бретт смотрел на нее с притворной серьезностью.