Она перебрала все возможности, представила все, что только могло с ним произойти. Он заболел? Может быть, даже попал в больницу? Но тогда он попросил бы врачей сообщить ей о его состоянии. Ее утешала одна мысль: самого худшего произойти не могло. О смерти такого человека, как Дьюк Торп, тут же написали бы во всех газетах. Значит, скорее всего, с ним все в порядке, просто он совершено позабыл о ней.
Как ни трудно было смириться с подобной мыслью, к середине февраля Тина с унынием признала, что дело именно в этом. Ей позвонил агент Дьюка, предложив представлять также и ее деловые интересы, и спросил, не заинтересована ли она получить заказ на постановку обновленной версии «Битвы при Леньяно»?
Тина не имела никакого представления о том, что сейчас делает Дьюк, что он пишет, и пишет ли вообще, и предстоит ли ей в ближайшем будущем начинать работу над постановкой его новой пьесы. Да и для ее душевного состояния будет лучше, если она с головой уйдет в работу. К тому же ей надо позаботиться о будущем ребенка. Ведь Дьюк может навеки исчезнуть из ее жизни.
Она позвонила Энн Йорк, якобы узнать, имеет ли она право принимать деловые предложения помимо контракта, подписанного с Дьюком. На самом деле ей хотелось выяснить, не знает ли чего-либо Энн о том, где сейчас Дьюк и что он делает.
– Вы вправе заниматься любой работой по вашему усмотрению и в любое время, – заверила ее адвокат.
Тина проглотила унижение от собственного невежества и спросила:
– Как вы думаете, через какое время Дьюк предложит работу над его новой пьесой?
– Не могу сказать, Тина. Просто не знаю.
– Тогда, может, вы знаете, когда он возвратится в Лондон? – не отступала Тина.
Воцарилось натянутое молчание. Затем раздался мягкий, успокаивающий голос Энн.
– У вас нет никаких известий от него, Тина?
– Нет. Ни слова. А вам он тоже не звонил?
Еще одна долгая и мучительная пауза.
– Понимаете, Тина, мое положение обязывает меня хранить секреты моего клиента, – подбирая слова, медленно произнесла женщина.
– Но вы можете мне сказать, собирается ли он вообще возвращаться в Лондон или нет? – в отчаянии спросила Тина.
– Это зависит от Дьюка, – последовал осторожный ответ.
– Энн, с Дьюком все в порядке? – взмолилась Тина. Она была готова унижаться, плакать, кричать – только бы узнать хоть что-нибудь о нем.
Ответом ей стал тяжелый вздох.
– Тина, не знаю, что и сказать вам. Вчера я разговаривала с Дьюком, он все еще в Америке. Судя по голосу, он едва держится на ногах, страшно устал… но у него еще масса неотложных дел.
В голосе миссис Йорк слышалась неподдельная боль. От дурного предчувствия Тина похолодела.
– Ради Бога, скажите мне, что происходит? Вы оба что-то скрываете от меня, вы и Дьюк. Полагаю, Дерку также должно быть кое-что известно. Неужели вы не понимаете, я должна все знать! Так не может продолжаться!
– Тина, я и так уже сказала много лишнего.
Тина почувствовала, что больше ей от Энн Йорк ничего узнать не удастся. С ощущением тоскливой безнадежности она обратилась к ней:
– Тогда посоветуйте, как мне быть? Вы знаете больше меня. Скажите же, что делать?
– Если вам требуется моя профессиональная консультация…
– Да, пожалуйста.
– Станьте независимой. Живите собственной жизнью. Развивайте ваш великолепный талант, стройте свое будущее самостоятельно.
– И это все? – с тоской спросила Тина, цепляясь за последнюю призрачную надежду. Ведь то, что она сейчас услышала, свидетельствовало только об одном – на общее будущее с Дьюком рассчитывать ей нечего.
– Нет, это еще не все. – Миссис Йорк говорила медленно, тщательно обдумывая слова. На секунду она замолчала, снова вздохнула и добавила с чувством: – Как женщина и как друг, я советую вам, Тина: если вы действительно любите Дьюка, то оставайтесь с ним, не покидайте его. И когда он вернется, не задавайте ему никаких вопросов, примите все как есть. Но это только совет… – И внезапно, не прощаясь, положила трубку.
Она, видимо, уже и так сказала все, что могла. Тину глубоко тронула забота Энн о Дьюке; в голосе адвоката слышалась искренняя доброжелательность. Но она поняла из этого разговора одно – ей никогда не удастся узнать тайну Дьюка, что бы ни произошло.
Тина внезапно подумала, что Дьюк ни разу не говорил, что она ему нужна, никогда не заявлял о своих правах на нее. В чем бы ни состояла причина такого отношения, но он всегда оставлял за ней возможность покинуть его в любую минуту. Он не желал привязывать ее никакими иными узами, кроме чисто профессиональных. Но все же ей удалось нарушить его скорбное одиночество и она даже подарила ему счастье. Уверенность в этом ей дали слова Энн о том, что она должна остаться с Дьюком, если любит его.