очевидно расстроенного хозяина стороной.
«Поездочка, однако. И чего я так рвался туда?» - одна и та же мысль крутилась в голове у
Федора во время перелета обратно. Встали они ни свет ни заря, потом переезд из второго
«Шереметьева» в первое, там как всегда, давка на регистрации, и затянувшаяся, тоже, как всегда, посадка в Курумоче…
В самарском аэропорту он спустился в туалет. Покосился на малорослого субъекта у
умывальника. Всклокоченные седеющие волосы делали непропорционально большую голову еще
больше. Вытянувшийся свитер. Такого можно было бы принять за выпивающего доцента… «Но в
аэропорту-то что ему делать, не по карману такой интеллигенции на самолетах-то летать», - отметил
Федор. Тип напряженно, даже с ожесточением мыл руки, маленькие мягкие ручки явно кабинетного
человека. Он тоже оглянулся на Федора и смерил его злым, почему-то, взглядом, не прерывая,
впрочем, своего занятия.
Вконец вымотанные двумя перелетами и первым «Шереметьево», они с Настей шли к
автостоянке. «Надо как-нибудь Иноземцеву про то, как мы в Софию летели, рассказать», - крутилось
в голове. Наконец добрели, сумки на заднее сиденье, оппозитный двигун бодрым урчаньем
поприветствовал хозяина. «Как сказал тогда Слава? Для человека нет ничего невозможного?» Пока
турбина грелась, Федор откинулся на подголовник и закрыл глаза. Алиса Гроф махала рукой и
улыбалась ему из окна автобуса.
Глава 4.
На следующий день уже было надо на работу. Федор вышел во двор своего дома в глубине
квартала по улице Стара-Загора. Относительно новая десятиэтажка, плод пресловутой точечной
застройки, громоздилась между беспорядочно разбросанными «хрущевками». Квартиру он приобрел
осенью прошлого года, подвернулось вдруг выгодное предложение.
Со двора была хорошо видна огромная красно-зеленая надпись на стене углового здания:
«Куйбышев и Стара-Загора – братья навек!» Федор с детства помнил этот лозунг. Когда он спросил
отца, что это значит, тот ответил, что Куйбышев и болгарский Стара-Загора – города-побратимы, они
как бы дружат друг с другом. Федя долго не мог проникнуть в тайный смысл словосочетания
«города-побратимы» и не мог понять, что такое дружба между целыми городами. Забавно, но к
этому вопросу ему пришлось вернуться, уже в аспирантуре, когда его город вновь уже назывался
нормальным именем Самара, а не странной фамилией человека, которого однажды забросило сюда
революционной круговертью.
Идя к парковке, Круглов заметил, что зеленая, ржавая уже местами «Волга» соседа, его
знакомого Игоря Евгеньевича, припаркована как-то криво, а пассажирская дверь открыта. Федор
подошел. В машине этой, которую ему продал за копейки (подарил фактически) двоюродный брат,
вполне себе успешный торговец из Нижнего, проходила самая важная часть жизни Игоря
Пантелеева. В обычный день он дотемна копался в чудо-агрегате. Если машина вдруг соглашалась
поработать, Пантелеев делал бизнес – закупал в оптовых фирмешках канцтовары, продавал в
дальней деревне, где когда-то работал заведующим хирургическим отделением и возвращался,
затарившись сыром местного производства. Вырученных в результате этих операций копеек ему
вполне хватало, чтобы обеспечить свои нехитрые потребности.
На пассажирском месте, уронив голову на панель, сидел хозяин. В ногах стояла открытая
бутылка пива, отвратительного крепленого пойла под названием «портер». Запах не оставлял
сомнений, что она была отнюдь не первой.
«Черт, ему же нельзя! Кто его будет из запоя выводить?»
- Игорь Евгеньевич, что с Вами? – Федор потряс соседа за плечо. Тот очнулся не сразу.
- Славу вчера убили! Кирпичом по голове – Пантелеев посмотрел на него безумными глазами и
схватил за руку. – Все эти москвичи! Как он не хотел деньги их брать! Вот чем кончилось-то!
Представляешь, Федя… Похороны завтра.
Федор отшатнулся от волны перегара и от дикой новости.
- Кошмар… Я приду на вынос… обязательно… А как, почему? – Федор начал было спрашивать, но
осекся, понимая, что с Пантелеевым сейчас разговаривать бесполезно. – Пойдемте домой, Игорь
Евгеньевич, чаю попьем, расскажете мне все.
Под этим предлогом Пантелеев дал себя увести.
Знакомство Круглова с Вячеславом Иноземцевым получилось само собой. Случайно. В
феврале, пару месяцев назад, Федор уезжал на Урал, кататься на лыжах и возился во дворе со
стропой, которой надо было закрепить чехлы со снарягой на багажнике на крыше машины. На