Пантелеев остановился. Лицо выдавало сильную боль.
- В деревню ездил, за сыром… Надо же что-то жрать… Как из больницы выписали, вся пенсия на
лекарства сразу ушла…
- Какой больницы?
- Из дурдома, откуда… Запой… Федя, если не трудно, проводишь может до квартиры? А то мне что-
то совсем нехорошо…
К счастью, Пантелеев жил на втором этаже «хрущевки». Выше он вряд ли бы поднялся на
своих ногах.
- Заходи, угощу тебя чаем с травами, от Славки еще… - он почти заплакал, ушел ставить чайник.
Федор огляделся. Обстановка не то чтобы бедная. Ее практически не было как таковой.
Большой круглый стол, советский сервант с обязательной хрустальной салатницей. Стопка книг в
углу. «Джерральд Даррелл. Ностальгия по Африке, наверно… Или по своей бывшей жизни» - Федор
тихо вздохнул.
Старая свадебная фотография на видном месте. Все как обычно. Счастливые и серьезные
детские лица.
Когда-то был красавец, боксер, надежда кафедры факультетской хирургии местного
мединститута и мечта всех многочисленных девушек ВУЗа, с первого курса до ординатуры.
Пантелеев однажды рассказал соседу историю своего брака. И своей жизни. В двадцать лет он
женился на однокурснице, одной из местных принцесс, дочери директора крупного оборонного
завода, человека сугубо засекреченного, многократно награжденного и обладавшего всем, чем
только можно было обладать в Советской стране.
Но послушный зятек с заискивающим взглядом из Пантелеева не получился, слишком
горячая кровь оказалась. Не овладел он искусством заглядывать в глаза и ловить желания на лету.
Другого же варианта сосуществования с грубым, властным командиром производства, который не то
чтобы не признавал, но даже не подозревал о существовании чьего-либо мнения, кроме своего
собственного, наверное, не было. Ну и кончился этот брак пьянкой, разбитыми машинами, разводом
с гнуснейшим разделом имущества и моментальным крушением блестящей карьеры. Потом
скитания по деревням, алкоголизм, «белка», дурильник, проломленный в драке череп, опять
дурильник и, наконец, инвалидность и Тридцать первая «Волга», груженая дешевым сыром.
- Меня же Славка последние годы держал, если б не он – давно бы сдох, как собака, - Пантелеев
вернулся с кухни. Он частенько весьма самоуничижительно высказывался в свой адрес. – А теперь
вот все.
- Что значит «держал»?
- То и значит. Не давал подохнуть, - понятно растолковал он.
- Вы же врач, что он делал, можете же объяснить?
- То, что Слава делал, я объяснить или понять не могу. У него сила была… Он информацию из
космоса получал. Сильнее только баба Нина, я его возил два раза к ней, в том году еще. Завтра сам
поеду, иначе конец.
Федор с тоской посмотрел на соседа. «Похоже, все, крыша сказала adios. Окончательно
мужик «ку-ку».
- Куда Вам ехать? Вы же еле ходите…
- В Благодатку, это по М5, в сторону Пензы, километров триста… Сыр сегодня раскидал, с утра
встану и потихоньку допилю. Ничего, как-нибудь уж…
- Ну и чем она Вам поможет? – ирония Федора была уже совсем не к месту.
- У Славки когда-то ноги отнимались. Паралич развился после менингита. Она его вылечила,
подняла с постели, считай. Слава потом у нее жил полгода, сам говорил, что всему тогда научился.
Только последнее время ездить перестал.
- Вы все-таки завтра бы лучше дома отлежались, - Федор еще раз попробовал достучаться до
разума. Но, кажется, без толку.
- Нет. Лягу если – вообще не встану, - убежденно ответил тот.
- Как знаете. Ладно, мне пора, отдыхайте… - Федору было тяжело дальше находиться рядом с
больным.
- Подожди, возьми вот книжку одну. Я у Славы нашел в библиотеке, тебе прочитать. – Пантелеев, торопливо прихромал с кухни, протягивая обернутый в бумагу том. – Ты мне когда-то про Стару-
Загору рассказывал, про войну с турками, как изучал ее в институте. Тут как раз про это.
- Спасибо… Но я уже давно бросил историю… - Федору было ужасно неудобно.
- Пусть у тебя память о Славе останется, - сосед отвернулся. Круглов понял, что он с трудом
сдерживается, чтобы не расплакаться при нем, и поторопился уйти.
На следующее утро соседи Пантелеева обратили внимание, что в его машине открыто
стекло. Он лежал, уронив голову на руль. Ключи торчали в замке зажигания.
Глава 9.
В конце концов Федор обнаружил себя недалеко от дома в недорогом заведении на первом
этаже бывшего кинотеатра «Шипка», именовавшемся «рестораном японской кухни». Он не бывал в
Японии, но не сомневался, что все эти местные суши-роллы к японской кухне относятся очень