началась. Улетал домой, разочарованный и расстроенный, после два дня жил, как бы прощаясь с
надеждой и мечтой. Наконец, весь преисполненный светлой тоски и грусти, то есть, пребывая в
самом что ни на есть поэтическом настроении, он написал то ли стихи в прозе, то ли робкое
признание в любви.
«Рассвет, пустынный город, шипы гремят о замерзший асфальт. Проверяю электронку, ответа
на вопрос «Во сколько завтра играете?» нет; что ж, на месте разберемся. Холодный ветер,
еще не весна?
Первый рейс в Москву. Знакомые в накопителе городского аэропорта. Лечу с первым (и пока
единственным по большому счету) местным джазистом. Ведь наверняка когда-то был просто
Гриша-лабух, а теперь вот «я близко знаком с Оскаром Петерсоном»… Ладно, это возраст,
наверно, усугубленный известными особенностями воспитания. Говорим о телевидении и
массовых вкусах.
- Поймите, то, что происходит у нас - это эрзац-эстрада… Вы знаете, что такое блюз? Это
когда хорошему человеку плохо… А что такое поп-музыка? Это когда плохому человеку
хорошо!
- Хорошая шутка!
- Старая, неужели не слышали?
- Я по правде совершенный невежда в том, что касается музыки…
- Приходите на наши концерты!
- Да. Пожалуй надо… Благодарю!
- Надолго в Москву?
- Как получится…
- По делам?
- О да!
Брожу по Москве. Центр. Когда-то вдохновляла эта хаотическая мешанина архитектурных
стилей и направлений… Ого, как поредело с прошлой осени автостадо на Садовом кольце!
Солнце, но какое-то не апрельское. Холодно. Еще не весна…
Как же будет?
Полшестого. Метро «Динамо», Ленинградский проспект. Вдруг хочется курить.
- А где «Звезда» будет играть?
- Вот по этой лестнице на второй этаж.
Поднимаюсь медленно. Наконец скажу «Привет! Как вообще?» реальной Алисе, а не
фотографии девушки в изумрудном платье «В контакте»… Во рту только вот пересохло. Нет,
так не пойдет. Отошел в сторонку, присел на креслице.
Вдох-выдох-вдох. Просачиваюсь в зал. Разминка… Стоп, не вижу игрока под номером
десять.
- А что с капитаном?
- Приболела, кажется…
Такой колоссальный несрост получился. Только бы не ехать поездом. Как-то попадаю на
Курский вокзал. Билеты есть. Восьмичасовая электричка, успеваю на последний самолет…
Блюз… Еще не весна».
Ни на что не надеясь и даже не удивляясь собственной смелости, Федор отправил этот текст
той-которая-его-звезда по электронке. На следующий день, не веря своим глазам, прочитал ответ:
«Я уезжала в Питер по семейным делам. Прочитала твое письмо, мне очень жаль, что так
получилось. На самом деле несостыковка вышла».
Именно после этого в его голове и вспыхнула мысль, что снова поехать и посмотреть в глаза
все-таки надо. Только посмотреть ей в глаза. Ничего больше.
Наконец объявили посадку.
Глава 11.
Новый из стекла и стали аэропорт Софии, похожий уже на аэропорт настоящей европейской
столицы, был загружен не полностью, поэтому прошли пограничный контроль и получили багаж
пассажиры быстро. Темнело. Младена среди встречающих не обнаружилось, зато невозможно было
не заметить здорового мужика с табличкой «Федор, Самара». Заношенная бейсболка с вышивкой
Bansko-Ski надвинута чуть ли не на глаза. На ломаном русско-болгарском тот объяснил, что хозяин
приедет в Банско завтра утром, а он водитель и отвезет гостя куда надо. И сообщил, что зовут его
Петко.
Петька этот был несуразный дядя с длиннющими ручищами, как будто они принадлежали
другому человеку, намного выше и больше. Такой человек-краб с хитроватой физиономией. Доверия
он не внушал никакого. Но вариантов лучше не прослеживалось.
Водители всех горных областей Восточного Средиземноморья похожи. Что в Крыму, что в
Турции, что в Болгарии. Из скромного ФИАТа, никак не рассчитанного на агрессивные повороты,
человек-краб на серпантине выжимал все, что нельзя, под визг резины над обрывами. При этом он
что-то рассказывал, периодически еще и активно жестикулируя. К счастью, Федор уже здорово устал
за день, и ему удалось постепенно абстрагироваться. В смысле задремать.
Местом его почивки оказалась частная гостиничка напротив Младеновой механы. За совсем
смешные деньги Федор получил небольшую комнату, хоть и не с самым новым ремонтом и довольно
допотопной мебелью, но с горячей водой в душе и свежезастеленной постелью. Большего он и не
желал. Он открыл окно, вдохнул ароматного горного воздуха и провалился в сон.
Младен разбудил русского гостя в 12 часов. Сначала раздался тактичный стук, затем дверь