небольшой термос. На руках напульсники. Интернациональный тип физкультурника, из тех, что
трусцой от инфаркта. В сторонке разминались двое очень спортивных молодых людей.
Исходя из того, что больше на поляне не наблюдалось ни души, Федор пошел к бородачу.
Один из крепких парней немедленно двинулся ему навстречу характерной пружинистой походочкой,
по-боксерски уже прижимая подбородок к шее и копошась правой рукой у себя за спиной. В этот
момент Феде стало совсем не по себе; капли мерзкой холодной влаги покатились вдоль
позвоночника.
Но физкультурник приподнял руку, парень остановился, принялся пружинить на месте,
продолжая наблюдать за Федором. «Во как», - Федор выдохнул, - «милого узнаю по повадкам. Ну,
вот и болгарин».
Большой такой мужик, совсем еще не старый, как ожидал Федор, в хорошей форме.
Проницательный взгляд исподлобья, настолько проницательный, что было бы не по себе, если б не
общее юмористическое слегка выражение лица. Перед ним на столе лежал Юлин медальон.
- Доброе утро! Я к Вам, наверно…
- Наверно! Здравствуйте! Вы, значит, Федор, из России? Меня зовут Любен, чем могу Вам помочь?
Очевидный вроде бы вопрос привел Федора в замешательство. «Действительно, а чем он
мне может помочь?» Назвавшийся Любеном тем временем внимательно и серьезно смотрел на
гостя. Только уголки глаз едва заметно улыбались.
Единственное, что Федору пришло на ум, было рассказать все, как есть. Как бы глупо и
смешно его история со стороны не выглядела. Для непосвященного человека.
- Я, откровенно говоря, надеялся, что Вы мне ответ на этот вопрос подскажете. Меня, знаете ли, сюда отправили фактически, для чего – не сообщив.
- Как так? Не может такого быть, - простодушно переспросил Любен.
Федор собрался с мыслями и принялся излагать, стараясь не торопиться и ничего не
упустить. Как одна старушка из деревни Благодатка дала ему московский телефон, который
оказался телефоном его знакомой. Как они с этой знакомой съездили в Москве к банкиру по кличке
Кощей. Как затем в Самаре он имел приятную беседу с неким Эдуардом. Который пообещал Федора
прибить, как одного общего знакомого, если Федор не отыщет загадочного болгарина. И как он
вспомнил про чудесную историю с медальончиком и приехал сюда.
Любен все внимательно выслушал, взял со стола Юлину безделушку, некоторое время
разглядывал ее. Выдержал паузу.
- Все-таки интересно, как иногда складывается… - он коротко рассмеялся, потом изучающе
некоторое время глядел на Федора. Тот, было, совсем уже приуныл, готовясь к вопросу вроде «Ну и
причем здесь я?»
- Так отправишь вещь в мир, а она к тебе возвращается странным образом. Ловко тебя однако баба
Нина с дочкой… как теперь в России говорят, развели!
- Какой еще дочкой?
- Как с какой? Со своей, конечно! С Жанной… Ладно, побелел уже совсем от переживаний.
Рассказывай теперь поподробнее. Как баба Нина в сводницы записалась. Очень интересно, -
болгарин улыбался, широко и искренне. – И чем тебя так Горенка напугал.
Сказать, что у Федора камень с души свалился – значит никак не описать то колоссальное
облегчение, которое он почувствовал в этот момент. Оттого даже занятная во всех отношениях
новость про близкие родственные связи Жанны и бабы Нины не произвела на него должного
впечатления.
- А почему развели?
- Ну понесло же тебя неизвестно зачем неизвестно куда, - болгарин рассмеялся. – Великая
волшебница… Да она и подумать о твоей просьбе не успела, когда ты ей из Москвы звонил, не то, что бы сделать что-нибудь.
Любен действительно очень хорошо говорил по-русски.
- Ловушка какая-то получается…
- Прям уж и ловушка… Не надо так серьезно, - Любена вся эта история, казалось, немало веселит и
развлекает.
- Ничего себе, не надо серьезно! Грохнул же Эдуард Славу.
- Что за примитивная уголовщина! Убить… Эдуард припугнул тебя тогда, а ты поверил.
Иноземцев мне в тот чертов вечер звонил, про какие-то деньги все говорил. Спрашивал, что делать.
- А Вы что ответили?
- Что он должен остановиться немедленно. Как – его дело.
- Иначе – кирпич?
- Нет. Просто за свои слова, а тем более дела надо отвечать. В общем, он сам не нашел другого
выхода, кроме как на кирпич ночью нарваться.
- И чем же он так провинился?
- Слава был хорошим целителем, не более того. Но он начал пытаться объяснять людям смысл
жизни, занялся не своим делом. Для большинства людей здоровье – единственное, что у них есть
ценного. Иноземцев мог вылечить болезнь, иногда – прямо на глазах. Оттого его слова и