парней безразличием. Пока один не попытался повеситься.
- Интересные у тебя были переживания в пубертатном возрасте, - покачал головой Фаддей.
- Женщинам, таким как мы, не дан выбор. Мы рождаемся… обреченными. Мы только воплощаем
Его замысел… Поэтому не рассуждаем и не оцениваем. – Жанна отвернулась.
- Скажи, пожалуйста, куда ты дела Горенко?
- В воскресенье он сел в самолет и полетел в Дели. Он давно хотел побывать в Непале.
- А самолет – долетел? – усмехнулся Фаддей.
- Я не вижу причин, чтобы ему не долететь.
- Шучу.
- Бедный Эдик так впечатлился Любеновским трепом про свет, так испугался, что попал в когтистые
лапы сил Зла… - Жанна как бы изобразила сожаление.
- Он решил, что Любен и Корнилов – это просто черти. А ты – их прислужница. Не очень далек от
истины оказался, по правде-то! – засмеялся Фаддей.
- Ага. Не совсем случайный, как говорится… человек.
- А безвременно оставивший нас в результате нелепой автокатастрофы господин банкир – неужели
даже этого не увидел?
- Не находите, что какая-то слишком… циничная ирония, с Вашей стороны, на мой взгляд. Извините.
- Таков был покойный.
- Конечно нет, он думал, что я выполню его приказ. Он же серьезно считал, что имеет возможность
приказывать. И раз Вы заговорили о Горенко. Может, ему все-таки растолковать, что он
действительно никого не убивал? Что это был собственный выбор Иноземцева?
- Нет, – отрезал Стариков. - Горенко же ехал убивать. Он себе это разрешил тогда – теперь пусть так
и живет. И еще. Я надеюсь, что о семьях водителя и охранника позаботятся?
- Разумеется. Эх, попали ребятки под раздачу ни за что ни про что…
- Не так, Жанночка, - прервал ее Фаддей. – Ни за что ни про что ничего не бывает. Это как с теми
двумя, которые Иноземцева… Которые так странно потом утонули. Конечно, их слабые мозги легко
поддались энергии смерти, которая шла от Славы. Но кирпичи-то они тогда в руки сами взяли! Они
сами были готовы к этому! А молодчики Корнилова – сколько на них всего? Не тебе рассказывать.
Он замолчал. И добавил:
- Еще Петьке отправь… бутылку «Курвуазье» хорошего. А то нехорошо с ним как-то получилось, -
рассмеялся Фаддей.
Они некоторое время стояли молча. Из открытых дверей уже доносился гвалт, всегда
сопровождающий спортивные зрелища. Матч начался.
- Я пойду, посмотрю-таки игру, - улыбнулся он.
- А я к матушке вернусь.
- Как она?
- Очень плохо последнее время. Средиземноморский воздух ей совсем не помогает. Она так ждала, что, наконец, в нашей стае будет свой вожак. А не это фуфло. Все переживала.
- Не думала же баба Нина, что история, начавшаяся перед сражением у городка Ески-Загра, может
остаться не законченной? - он как бы задумался. - Хотя и Любен ведь тоже…
Жанна промолчала в ответ. Перевела разговор:
- Я рада за Алису. Она оказалась в довольно неловком, мягко скажем, положении… Бейдж вот,
кстати, возьмите.
- Тогда до свиданья!
- Прощайте!
- Уверена? – он подмигнул ей.
- Ой, пойду я, – Жанна всплеснула руками и спустилась к ожидавшему лимузину.
«Прощай, Жанна… Тебе будет хорошо в Бари. Одной. А с Любеном надо поговорить. Теперь
уже без дураков. И сдается, не последний это мой… VIP-клиент», - думал Фаддей, рассеяно
наблюдая за игрой с верхнего ряда трибуны.
Он давно заметил, что некий странный субъект пристально смотрит на него из прохода под
трибунами. Собственно, единственной странностью во внешнем виде субъекта был пижонский
шейный платок, совсем не подходивший к вполне будничному костюму. А так – аккуратно одетый
невыразительный дядька, в возрасте уже…
Стариков скривился и демонстративно отвернулся. Рабочую программу на сегодняшний день
он считал для себя законченной.
Глава 16.
- Телеканал «Спорт» продолжает трансляцию матча-открытия очередного женского первенства
страны по волейболу, в котором московская «Звезда» принимает екатеринбургскую «Уралочку».
Несмотря на трагические события, случившиеся накануне этого матча, после двух партий москвички
ведут 2-0, - энергично тарахтел комментатор. Камера тем временем ползала по полупустым
трибунам. Любен выключил телевизор и задумчиво произнес:
- Выбрал, значит… Что ж, придется еще встретиться, - он подошел к окну. Солнце отбрасывало
последние лучи на вершину Тодорки. – А мы еще на кое-что годны, оказывается. Путь для «Потока»
расчищен, господин финансовый гений, который посчитал, что получил не гарантии, а индульгенцию, совершил неудачный полет аккуратно тогда, когда сделал свое дело. Только вот еще с неким