— Ты что, не поняла что ли? Тебе говорят: ни-че-го не на-до!
— Миша, ты чего? — говорит она сдавленно, пятясь обратно в кухню.
Вот как! Ну дает, подумал я. Такого я от коллеги точно не ожидал. Кинул взгляд на Серого, но тот, кажется, еще глубже наклонился к ковру, словно пытаясь разглядеть что-то там совсем мелкое, пыль, может быть? Как я понял, от него сейчас проку никакого нет.
У Клавдии Егоровны, продолжающей стоять в коридоре, глаза наполнились слезами. Нормальные глаза. Видно, что она не ожидала от мужа такой грубой выходки.
— Петрович! Ты чего разошелся? — спросил я, вставая.
Он кинулин на меня злобный взгляд, перевел на Серого, на свою жену.
— Что, вам что-то не нравится? Так в чем же дело? — рука его взметнулась и указала на входную дверь. — Можете все проваливать отсюда! И чем быстрее, тем лучше!
— Ты не прав, Петрович… — возразил я, делая шаг, но он сразу заткнул мне рот.
— А ты, Никита, не лезь! Это моя жена и мой дом! Так что…
И снова рука как шлагбаум указала на дверь.
Клавдия Егоровна за его спиной показала мне жестами, мол, не нагнетай, он не в себе, идите с богом.
У меня за спиной словно тень мелькает Серый, хватает свои вещи и исчезает за дверью.
— Ну? — слышу я злобный рык возле уха.
Поворачиваюсь и упираюсь носом в ухмыляющуюся физиономию Петровича и глаза, полыхающие черными углями.
Я медлю, знаю, что мне Петрович точно ничего не сделает, заглядываю ему в глаза. Но прочитать за черной завесой какие-то разумные мысли не удается. Их там попросту нет. Лишь безмерная злость, ненависть ко всем и слепая решимость сумасшедшего, готового идти до конца.
Именно в этот момент я стал понимать, чем отличаются люди с черными и белыми глазами.
Глава 5
Глеб.
Нечто, пробуждающееся во мне, стало более очевидным.
Влияние изнутри росло, и никак не мог этому противостоять. Меня заблокировали в коме, хотя я все видел и слышал. И Никиту я видел. Мне не понравилась его реакция, словно он какого-то монстра увидал. Неужели я так изменился за это время? Вот бы посмотреть на себя, но такой возможности, к сожалению, у меня в данной ситуации не было. Я даже попросить кого-то не могу.
И еще этот голос, звучащий изнутри.
Взаимодействие с Объектом установлено на 100 %.
Процесс трансформации проходит успешно.
Программирование завершено на 95 %.
Объект начал производить излучение.
Радиус воздействия увеличивается со скоростью 10 м/мин.
Результат начальный.
При завершении программирования, воздействие возрастет.
Какого хрена?
Программирование, воздействие, взаимодействие…
Чтоб вас!
Один момент, который меня напряг — это программирование, которое завершено на девяносто пять процентов. Это что означает? Что моего сознания осталось совсем чуть-чуть? Пять процентов? А что будет потом? От меня вообще ничего не останется?
Программирование завершено на 96 %.
Ну, вот. Еще процент.
Теперь я стал замечать, что реальность, которая и так была словно мутная паутина, теперь становилась еще призрачней.
И это было очень скверно.
Ник, где же ты? Выручай, дружище! Похоже из этой задницы я самостоятельно не выберусь!!!
Программирование завершено на 97 %.
Ник.
Я стоял на перекрестке. Мимо проходили понурые зомби, и ни одного звероида. Чтобы отсюда дойти до Солнечного, мне потребуется около часа. Это не вариант. За это время они меня точно вычислят и нагонят. И тогда все, гейм овер. По крайней мере для меня.
Но тут одна проблема — я этого не хочу, не готов. Я должен завершить начатое. Спасти родителей — это программа минимум. Это все, что у меня осталось. Друзей своих я спасти не смог, так же, как и Маринку.
Я накинул капюшон, повернулся и пошел обратно. Я все равно найду машину.
Что же там с Серым дальше было, он стал совершенно неадекватным. Он стал типичным зомби. Я все хотел вспомнить этот момент перехода.
Когда я вышел от Петровича, Серый уже убежал вниз по лестнице. Я стал спускаться следом, думая о Клавдии Егоровне. Я не видел цвет ее глаз, потому что она никогда при мне не снимала очки-хамелеоны — настолько они были привычны на ее лице. А под темными стеклами цвета глаз почти не видно, я даже их натурального цвета не знаю, не то что сейчас. Хотя, судя по ее поведению, они точно не были черными.
Именно в эти минуты, пока я спускался по лестнице, мне пришла в голову мысль. Почему я видел только два цвета — черный и белый? Не считая Глеба. Но у него, видимо, какое-то другое заболевание или ее форма более серьезная, может, потому он и лежит без сознания в больнице. Остальные же люди живут обычной жизнью, чувствуют себя нормально, изменилось только их поведение.