На ходу достал телефон, набрал ее номер. Механический женский голос сообщил, что абонент находится вне зоны действия сети. Отключила телефон, или опять батарейка села?
Ладно, заеду и все выясню на месте.
Окна ее дома были черные, так же как и все почти на всех домах на улице. Словно все вымерли. Или комендантский час введен в городе, а я и не знаю.
Медленно продвигаясь по разбитой дороге, меня не покидало ощущение, что за погашенными окнами сотни глаз следят за мной.
Ее домик вынырнул из темноты неожиданно. Чуть мимо не проскочил. Давно я у нее тут не был. Я прижал машину к воротам, подошел к дому, нажал звонок на дверях. Прислушался — тишина. Прошел за калитку в садик перед домом, заглянул через низкое темное окно, постучал.
— Маринка, — позвал я не громко. — Ты дома? Это я, Ник! Ау! Слышишь?
Нет, тишина. Возможно ее и дома нет.
Я вернулся к воротам во двор, дернул ручку, не особо надеясь, но дверь подалась. Я приоткрыл ее, заглянул внутрь, прислушался. Темнота ответила полной тишиной. Я вошел во мрак крытого двора, затворил за собой дверь, прошел к дверям дома, поднявшись на небольшое крыльцо. Дверь в дом была открыта настежь. Я перешагнул порог, постучал по массивной деревянной двери костяшками пальцев.
— Марина, ты дома?
Никто не ответил. Но я услышал какой-то шум в комнате, шуршание.
Из открытого дверного проема увидел на кровати Маринку, закутанную с головой в одеяла. Неудивительно, холод в доме стоял уличный. Сколько же времени она тут лежала с открытыми дверями?
— С тобой все в порядке? Марин?
Я подошел ближе, сел на край кровати, положил руку на эту бесформенную кучу. Она пошевелилась, глухо ответила.
— Чего тебе?
— Марин, ты чего? Это же я, Ник! Что случилось?
— Ничего не случилось! — выкрикнула она. — Уходи.
— Как это «уходи»? Я к тебе в гости пришел, ты хоть чаем меня напоишь, может! — пытался пошутить я.
— Ты что, совсем ничего не понимаешь? — ответила она. — Я не хочу тебя видеть!
— Ну подожди, я же люблю тебя…
— Слушай, да заткнись ты уже! — голос ее стал злым и истеричным. — Любит он! Ты свою Ольгу любишь, а со мной только спишь, когда захочешь! Ты думал я не знаю?!
— Да что ты…
— Ну хватит врать! Все! Уходи! Убирайся к своей жене!
— Да с чего ты взяла? Вылезь ты уже из своего домика обиженок! Давай поговорим нормально!
— Не о чем нас с тобой разговаривать! И не хочу я больше! Мне и так из-за тебя досталось!
— Что? — не понял я и застыл в догадке. Потом резко сдернул с нее толстое одеяло. Она была в верхней одежде, лицо разбито, кровь на светлой куртке застыла черными кляксами, один глаз почти не видел.
— Что они сделали с тобой? Кто?
— Кто? Дружки твои! Тебя искали! Думали я тебя прячу, а я сама тебя искала! Дура!
Тут она повернулась и целым глазом посмотрела на меня. Черным блестящим глазом. Открыла было рот, чтобы что-то еще сказать, но вместо этого вскрикнула и в панике отскочила в угол кровати, прижалась к стене, обхватив колени.
— Другой! Ты другой! — закричала она так, что и все соседи наверняка услышали на тихой улочке.
Я встал с кровати, отошел к стене, держа ладони перед собой.
— Марина, это я, Ник! Ты что! Я тебе ничего не сделаю! Кто у тебя был?
Марина перестала нести эту мантру звероидов про другого, опустила глаза, сказала глухо.
— Это был урод головастый и подростки, старшеклассники. Они тебя ищут.
— Они тебя избили? Зачем?
— Хотели узнать, где ты! А я откуда знаю! — она снова подняла на меня злой взгляд. — Уходи!
— Хорошо, я уйду. Только ответь мне на один вопрос. Почему я другой?
— Другой! — снова закричала она истерично.
— Так почему другой, ответь ты! — так же крикнул я, взбешенный. Видимо на миг испугал ее, потому что она все-таки ответила.
— Потому что другой, дурак тупой! Не такой, как мы все! — И потом снова заклинило. — Другой! Другой! Другой!
Я махнул рукой, бесполезно. Вышел из дома, плотно закрыв дверь. Другой, потому что другой. Классное объяснение. Вышел за ворота, подошел к машине. Из окна был слышен ее истеричный крик, словно зов помощи, только вместо «помогите» она кричала «другой».
И не зря.
В темноте я не сразу заметил нескольких человек за машиной. Трое мужиков, одна женщина и мальчик лет десяти. Когда я встретился с ними взглядом, они хором выкрикнули:
— Другой!
И разбежались, кто куда по улице. Пока бежали до своих домов, так же как Маринка, продолжали кричать «другой».
Ну что за идиоты, подумал я. Надо валить отсюда. Забирать родителей и валить из этого проклятого города. Я открыл дверь в машину и замер. Что-то было не то.