Впрочем, так оно и было. За свои тридцать лет Синькин сменил уйму профессий: он успел поработать и официантом, и счетоводом, и экспедитором, и помощником режиссера в кукольном театре, и массовиком в санатории, и кем-то еще. Но ни на одном месте долго не задерживался.
Само собой разумеется, что армейские порядки пришлись ему не по душе, и Синькин всячески отлынивал от занятий и нарядов. Почти ежедневно он отпрашивался в санчасть, а при удобном случае бегал туда тайком.
Однако вскоре я убедился, что Синькин не так прост. Оказалось, что бойцы смеются вовсе не над ним, а над тем, что он рассказывает. Рассказывает и изображает. Он знал массу анекдотов, был находчив и умел вовремя подкинуть реплику, вызывавшую общий смех. Не прошло и недели с того дня, когда была сформирована рота, а у многих бойцов и младших командиров появились клички, придуманные Синькиным.
— Эй ты! Мамонт! Пошевеливайся! — орал он двухметровому правофланговому Бурмистрову, и кличка «Мамонт» навсегда прилипала к неповоротливому и медлительному гиганту.
Кроме того, Синькин мастерски копировал движения и жесты окружающих. Правда, тут он был осторожен и не осмеливался передразнивать рядовых, поскольку можно было схлопотать по шее. Он отыгрывался на командирах.
Как-то издалека я увидел, как Синькин, приволакивая правую ногу, прошелся по поляне, и тут же раздался громкий смех бойцов. Сомнений быть не могло: Синькин изображал начальника боеснабжения, раненного в ногу в финской кампании.
Затем дошла очередь и до меня.
Однажды во время перекура я подошел к группе бойцов, в центре которой что-то оживленно рассказывал Синькин. Он стоял спиной ко мне и, разгоряченный общим вниманием, не заметил, как изменились, посерьезнели лица его слушателей.
— Командир обязан, — продолжал уже давно, видимо, начатый рассказ Синькин, — учить личным примером. А наш Пацан? Только и знает, что ходит за нами следом, как пастух… Мы, извините, в полной выкладке, с вещмешками и противогазами ползаем, обливаясь потом, а он в тени посадки, в холодке прогуливается для аппетита. Нет! Ты мне сам покажи, как надо делать перебежки, как переползать, как окапываться. А так, заложив руки за спину, может каждый! — И Синькин моментально преобразился. Он заложил руки за спину, наклонил голову, как молодой бычок, приготовившийся бодаться, и, медленно, лениво выбрасывая ноги, пошел по кругу. Потом, не услышав привычного смеха, оглянулся, встретился со мной взглядом и оторопел.
— Продолжайте! Продолжайте! — сказал я. — У вас хорошо получается. Только для полного сходства заправьте портянку в сапог. А то она у вас опять вылезла, как панталоны у неопрятной дамочки…
Раздался приглушенный смех, но я тут же погасил его:
— Кончай курить! Сержант Коляда! Построить роту!
Я выскакиваю из кабинета комиссара.
В один прыжок, через четыре ступеньки, мимо оторопевшего часового я слетаю с крыльца штаба и прямо по лужам шагаю в расположение санчасти.
— Вот сволочь! — вслух думаю я. — Нажаловался, нагородил всякой чепухи! Да и комиссар тоже хорош!
Комиссар встретил меня подчеркнуто спокойно.
— Здравствуйте, — мягко, по-штатски сказал он. — Садитесь…
Я сел на грубо сколоченную табуретку и, все еще не понимая, чем вызван срочный вызов, оглянулся. Комиссар сидел напротив меня за стареньким письменным столом, заваленным газетами, книгами и брошюрами. Его массивная рыхлая фигура почти целиком загораживала маленькое оконце, за которым, касаясь рваными боками вершин деревьев, плыли черные тучи.
Кац несколько секунд всматривался в мое лицо, а затем ошарашил меня. Я ждал чего угодно, только не этого.
— Мы решили, — сказал Кац, — забрать из вашей роты бойца Синькина и перевести его в хозяйственный взвод…
— Зачем? — чувствуя, как в горле застревает ком обиды, спросил я.
— По двум причинам. Во-первых, Синькин не очень пригоден к строевой службе. А во-вторых, наблюдается… наблюдается, мягко говоря, ваше необъективное отношение к нему.
— В чем это выражается?
— Вы сами знаете, — голос комиссара по-прежнему звучал мягко. — Пристальное внимание, которое вы уделяете Синькину, не приносит пользы делу…
— Позвольте! — перебил я. — Имею я право как командир проводить индивидуальные занятия с отстающим бойцом? Имею или нет?
— Имеете, — согласился Кац. — Но в данном случае лучше…