Справившись с руками, я принялся за ноги. Рэйчел был голой, и я испытывал невыносимое желание сбросить одежду и покатать по полу среди ее изувеченных останков. У меня с собой не было кондома, но я оторвал палец от одной резиновой перчатки и натянул его на мой член. С силой вонзая свой член в кровавую пизду Рэйчел, я несся по волнам следовавших один за другим оргазмов. Я мог бы заниматься этим всю ночь, но я не стал растягивать удовольствие и, уступив напору страсти, изверг семя в резиновый палец.
Мне стало как-то не по себе, так что я встал и пошел принять душ. Пока я смывал кровь с тела, мне, наконец, удалось расставить события последних дней по местам. Как шаманы древности, которые взбирались на тайное древо, которое соединяет наш мир с миром богов, я начал постепенно овладевать искусством перехода из одной моей личины в другую. Для большинства людей я был Филипп Слоан, кинорежиссер, подозреваемый в убийстве и скрывающийся от полиции. Когда я заходил в душ, телом моим обладала личность Филиппа, но при этом я был также и ведьмой по имени Рэйчел Грин. Мне не очень нравилось быть Филиппом, я предпочитал быть Рэйчел Грин, потому что та была гораздо более многообразной и яркой личностью.
Я не был на Амвелл-стрит уже довольно долгое время. В последний раз паб, находящийся там, назывался «Фонтан». Интерьер его все еще напоминал прежний «Фонтан», но публика сильно изменилась. Теперь там терлись в основном типы похожие на журналистов и рок-музыкантов, плюс небольшое количество начинающих литераторов, горящих желанием насладиться традициями Старого Лондона. Мне просто хотелось пропустить по маленькой в тишине, но все вокруг, казалось, были моими закадычными приятелями. Судя по всему у меня был еще один двойник по имени Роджер, который занимался пиаром. Я сел на табуретку и заказал пинту. К тому времени, когда мне ее нацедили, Ванесса Холт уселась на соседнюю табуретку и заказала кружку светлого. Я заплатил за себя и за нее.
— Я сидела в уголке, неужели ты меня не заметил? — поинтересовалась девица.
— Я просто пришел пропустить по маленькой, я вовсе не знал, что ты тут окажешься, — отрезал я.
— Но мы же договаривались встретиться в восемь, а ты опоздал на целый час! — запротестовала Холт.
— Перестань парить мне мозги! — проскрипел я, в то время когда барменша давала мне сдачу.
— Так ты меня не любишь? — заскулила Ванесса, демонстративно кладя руку мне на бедро.
— Я не хочу быть твоим бойфрендом, если ты про это! — отчеканил я, не переставая поглощать мой эль.
— Я думала, что у нас свидание, — пролепетала Холт.
— Не знаю уж как тебе только такое в голову могло прийти, — возразил я.
— Итак, ты хочешь, чтобы мы расстались? — упиралась она.
— Для того, чтобы расстаться, надо сперва встречаться.
— Ну так знай, тогда я тоже хочу расстаться, также как и ты.
Я заглотал остатки моего пойла, встал и вышел из паба, не сказав ни слова. Ванесса последовала за мной и, когда я начал переходить улицу, вцепилась мне в руку. Она попыталась прижаться ко мне, но я, как ни в чем не бывало, продолжал следовать в южном направлении. Я свернул на Марджери-стрит с Холт, по-прежнему семенившей за мной несмотря на все мои попытки от нее отвязаться. Затем между Иншуэранс-стрит и Фернсби-стрит я наткнулся на кабачок, который назывался "Новая пещера Мерлина", но он оказался закрыт, а дом, в котором «Пещера» располагалась, выглядел так, будто в нем поселились скваттеры. Заглянув через пыльные окна, я разглядел на втором этаже какие-то шикарные, отливавшие серебром интерьеры. На стене же какой-то полоумный накарябал надписи, в которых сообщалось, что Лондон является мировым центром в области контроля над сознанием.
— Полная фигня, — прошипел я.
— Ты это про что? — переспросила Ванесса.
— Они закрыли "Новую пещеру Мерлина"!
— Ну и что?
— В восемнадцатом столетии на этом месте располагалась знаменитая водолечебница. Ходили также слухи, что существует подземный ход между резервуаром на Амвелл-стрит и "Пещерой Мерлина" — пещера, протянувшаяся под Пентонским холмом, который был святым местом для друидов.
Я показал Холт прилегающее к пабу здание, которое теперь было заброшено, но некогда являлось процветающим коммерческим предприятием, которое за небольшую цену давало желающим возможность полюбоваться Английским Гротом. Рядом с этим местом находится то, что до сих пор носит забавное название "Новоречной водопроводной станции". Я взял Ванессу за руку и провел ее через арку в огромном жилом доме, построенном лет так сто тому назад. Дом выглядел обветшало и, в отличие от Уилмингтонской площади, к которой он примыкал, выглядел скорее кандидатом на снос, чем на яппификацию. После того, как мы пересекли эту живописную развалину, следуя с севера на юг, мы очутились на Мерлин-стрит.
Мы стояли на том месте, где располагалось давным-давно закрытое водолечебное заведение, которое в восемнадцатом столетии пользовалось большой популярностью среди аристократии. В это время окружающая местность была еще покрыта возделываемыми полями. Несмотря на то, что впоследствии ее застроили, эта психогеографическая горячая точка по-прежнему привлекала любопытных, до ушей которых дошли слухи о существовании подземного прохода под древним строением. Я прислонился к грязной кирпичной стене, захваченный водоворотом эмоций. Ванесса встала передо мной на колени в наступивших сероватых сумерках и одним ловким движением расстегнув мою ширинку, извлекла на свет божий мое подрагивающее копье.
— Там, в источнике скрыто нечто, — декламировал я, пока Пенелопа мусолила во рту мой член, — придающее ему благородные свойства. Тот, кто знает, в чем его суть, возлюбит его более всех иных вещей во вселенной. Пусть ищет он его и найдет, а как найдет, скроет в земле и изотрет в тончайший порошок, засим же вновь растворит в воде, но такой, что прежде подверглась разделению, а далее вновь соединит части, дабы она подверглась гниению в питающей ее воде, и сделавший так обретет дорогу к истинному знанию.
Пенелопа провела языком по моей оглобле. Я услышал как в одном из домов на Уилмингтон-сквер хлопнула дверь. Я чувствовал как дыхание Брэйд — жаркое в прохладных вечерних майских сумерках — шевелило волосы на моем лобке. Где-то у меня за спиной раздался детский плач. Мой член блестел от слюны Ванессы.
— Отсель произрастет потомство девы, — продолжал я, — вскормившей плод чрева своего обеими грудями. Но прежде должны мы искоренить гниение, чуждое природе девы и природе плода ее, ибо дева, о которой я веду речь являет себя во многих ликах и обладает нравом кипучим. Ибо она взмывает на крыльях своих ввысь, дабы засим скользнуть на них долу, где она резвиться на лоне Природы между пугливых ланей.
Мне казалось, словно я падаю вниз в плотном воздухе. Я попытался вызвать в воображении сырость подземного хода, находящегося подобной, его влажные стены, русла рек, несущих свои воды под улицами Лондона, давным-давно заточенные в каменные трубы, но по-прежнему несущие свои воды в Темзу. Ванесса взяла мою мужскую гордость и вновь поместила ее в свою глотку.
— Дракон сей наделен тремя пастями, — стонал я, — он испытывает постоянный голод и никогда не насыщается. Вокруг него постоянно суетятся враги, подобно уличным мальчишкам нападая на него и осыпая побоями, преследуя яростно и устремляясь за ним в погоню, так что пот выступает у него на челе. Но жара изгоняет пот, покрывающий чело Дракона, и пот чернеет и спекается, после чего легко пропитывается птичьим клеем.
Ванесса яростно терзала мой любовный мускул. Затем она запрокинула голову назад и потерла головку моего орудия о свое твердое нёбо. В этот момент мне вспомнились Мерлин, Дева Марион и король Артур, а также легенда о мече и святом Граале.
— И тогда Дева вновь произведет дитя на свет, — стенал я, — если предыдущие предписания были выполненные с надлежащими любовью и тщанием, и выпейте произведенное ею так, словно сие есть сок плода яблони. Ибо дите, в соответствии с природой своей, будучи единожды порождено на свет, часто нуждается в питье и во влаге кристальной чистоты. Затем же обретя сияние в воде, по возможности наиболее крепкой и могущественной, дитя сгущается и пожирает свою мать, прежде пожравшую отца и брата девы. Но, как только отлучается оно от груди, Дракон поражает его своим хвостом. Разделите Мать Дитяти на две части, в каждой из которых будет она присутствовать после разделения, а затем внесите ее в каждую из трех пастей Дракона и они поглотят ее легче чем настой для полоскания.