— Хороша, — проговорил Тимур, продолжая мять в руках холст. — Поди дорого просишь? — тот аж поморщился, словно его обвинили в чем-то очень нехорошем. — Может тогда договоримся… Грум, давай сюда мешок, — купец затаил дыхание, когда на деревянную столешница с мелодичным, почти серебряным звоном начали сыпаться небольшие с ладонь блестящие наконечники из металла. — Такого ты точно нигде не найдешь! — Тимур взял один из наконечников на манер ножа и несколько раз резко рубанул им по воздуху. — Таким наконечником можно насквозь словно тряпичный мешок продырявить даже туруанскую сталь… Ты понимаешь о чем я говорю, купец? За эти наконечники на юге тебе отсыпят золотом по весу, — купец осторожно словно ядовитую взял взял кусок металла и вытащенным из-за пазухи кинжалом попытался снять с него стружку. — Видишь? Своим ножичком ты даже пыль не снимешь с нашего металла… Такие наконечники или «топорики» делает только клан Черного топора!
Купец и так и эдак мучил наконечник, пока, наконец, не попробовал наоборот. На глазах усмехающегося Колина, он почти на двое разрезал свой кинжал с роскошной рукояткой. Конечно, надо было видеть в тот момент насколько обалдевшим было его лицо.
— Возьму все, что у тебя есть, — хрипло произнес купец, в уме уже начав подсчитывать прибыль от продажи этих наконечников в вольных городах побережья, где всегда ценились хорошие луки и все с ними связанное. — Прямо сейчас!
Не говоря ни слова Тимур высыпал на прилавок большую половину мешка, а остальное оставил. Он еще в подземном городе решил, что эффективнее всего будет распространение наконечников именно маленькими партиями. Только в таком случае они могут занять монопольное место в этой извращенной бартерной экономике средневекового города, а потом шагнуть и дальше.
Словом, от купца они ушли тремя огромными рулонам ткани квадратов на 70. Остальными «топорики» Тимур расплачивался за мелкую живность и семена разных овощей. С последними у него вообще была связана идея фикс по поводу теплиц. Подземный город, по-хорошему, был просто идеальной средой для выращивания овощей — воды хоть залейся, тепла от кузниц хватает, ветра нет. Единственная, проблема с освещением, но и тут были кое-какие варианты…
— А вот и тебе топорик, — Тимур с усмешкой отдал последний наконечник какому-то босяку, который проводил их до дома Батисты. — Вы все, снова сидите на мешках. К повозкам никого не подпускать! Ясно?! — он вопросительно посмотрел на братьев. — Предчувствие меня все нехорошее мучает… Броню что-ли оденьте, — братья синхронно потянулись к своих громадным мешкам. — А я к нашему купцу поговорить…
Внутри двора, закрытого от остального города высокими стенами, было все по-прежнему. Старичок-привратник сразу же проводи долгожданного гостя наверх, где его уже ждал хозяин.
— Во что ты меня втравил? — Батисту словно подменили; если раньше это был господин «сама вежливость», то теперь перед гномом стоял совершенно другой человек. — Это проклятое зерно! Благие боги, но откуда я это мог знать?! — он внезапно отошел от Колина и свалился в кресло. — Мои бывшие компаньоны в Ольстере (граничащее с баронством Кольским королевство) крутили с зерном какие-то махинации, не поставив меня в известность… Откуда я мог это знать?! Конечно, были кое-какие слухи… Но они же порядочные люди. И сам управляющий нашего барона, и его друзья из Ольстера, — он дрожащими руками взял глиняную бутылку и налил себе вина в массивную кружку. — Эти…, — его голос задрожал от злости. — Заключили договор с королевской казной о поставке зерна для войска. Они перебили всех конкурентов низкой ценой и, я думаю, подмазали еще кого-то в канцелярии.
Наконец, он поднял голову и посмотрел на Тимура, который уже сидел напротив него в точно таком же кресле.
— Все мое зерно они уже пообещали королю! Ты понимаешь?! Поставки должны начаться уже через неделю, — Батиста буквально физически чувствовал, как на его шее затягивается удавка. — Вчера ночью ко мне вломились какие-то головорезы и объяснили, что будет со мной и моими детьми, если я не начну отправлять зерно… Колин… Что мне делать? Это же страшные люди. Они не пощадят никого!
Тимур открыл рот, чтобы попытаться его успокоить, как из открытого окна, выходящего прямо на дорогу, начали раздаваться какие-то очень нехорошие звуки. Это была какая-то мешанина из смачны шлепков, скрипов, глухого и звонкого металлического звона и даже, кажется, стонов.
— О, Благие, — со стонов Батиста сполз с кресла на пол, думая что его пришли убивать.
Тимур же подозревал совершенно иное, что и подтвердилось, когда он подошел к окну. Прямо внизу возле повозок стояли два металлических… сейфа еще императорских земных времен. Пожалуй, именно такое сравнение пришло ему в голову первым, при виде братьев в доспехах. Эти два расскормившихся борова притащили и напялили на себя два полных комплекта латных доспехов тяжелого пехотинца гномьей фаланги еще прошлой войны. Представляете, гномы были в сплошном металле: с массивного ведерного шлема на голове и до фигурных поножей на ногах. Сами латы представляли собой широкие чешуйки металла, заходившие друг за друга. И этот металлический кафтан доходи почти до их колен.
— Какого черта у вас происходит? — и тут Тимур разглядел еще нескольких новых фигур. — А это еще что за типы?
Вокруг повозок валялись в разных позах человек восемь или девять с одинаковых темных плащах, из под которых кое у кого проглядывала черненная кольчуга. Словом, на мостовой валялись крайне подозрительные типы!
— Эй, дружище, — Тимур уже с совершенно легким сердцем вылил на лежавшего без сознания купца его же вино. — Просыпайся! — тот отфыркиваясь вскочил. — Кажется, одна из твоих проблем решилась сама собой! — тот оторопело смотрел на него, ничего не понимая. — Говорю, мои люди разобрались с твоими головорезами. Вон у окна валяются… А по поводу всего остального мы сделаем следующее…
7
Замышляя строительство торгового поста в городе и склоняя на этого своего торгового партнера и по совместительству крупнейшего купца в городе Батисту, Тимур совершенно не недооценил, какой эффект оно произведет среди местных жителей. Он, естественно, рассчитывал на некоторый эффект от массового применения нового строительного камня и скорости строительства с его помощью, но… уж точно не думал о таком!
Тимур, родившись в в конце 90-х гг. XX в. в семье обычных работяг весьма далеких от книг, с огромным удовольствием копался в технике. В старших классах уже мог потягаться с отцом в знании вазовского движка и уже тем более всех его «болезней». Словом, ему и в голову не могло прийти, что обычный бетонный блок и цементный раствор, особенно применяемые в таких масштабах, могли превратить небольшой городок в эдакий рой встревоженных пчел.
Едва к дому Батисты потянулись первые повозки с блочным кирпичом — практически идеально ровными прямоугольными параллелепипедами, к тому же спокойного серого цвета, как к месту строительства потянулось нескончаемое паломничество. Сначала, возле гномов и нанятой Батистой городской беднотой, разбиравших старую стену вокруг дома, поселились десятки оборванцев и нищих, который целыми днями выпрашивали у рабочих еду или набиравшие популярность «топорики». Уже через пару дней перед домом, вокруг которого с огромной скоростью начала расти ровная стена из невиданных здесь камней, с завидной регулярностью стали притормаживать и некоторое время стоять закрытые кареты богатых горожан и даже некоторых дворян, которые разинув рты смотрели на деловито кладущих кирпичи строителей. Говорили, что между кучерами таких экипажей с любопытствующими часто возникали целые потасовки за право остановки именно здесь (на улочках городка было чрезвычайно сложно разъехаться нескольких повозкам, а тем более каретам).
— Колин, смотри, — уже давно отошедший от нападения своих бывших компаньонов из соседнего королевства, Батиста с страдальческим видом отошел от окна. — Он опять здесь! Управляющий барона уже третий раз за эти два дня торчит здесь.
Тимур тоже подошел полюбопытствовать. Действительно, из кареты с небольшой баронской короной выглядывала черная голова, которая, как это ни странно, что-то пыталась зарисовать.