Если в борьбе за власть именно Хрущев оказался в конце концов победителем, то следует иметь в виду, что в политической борьбе нередко побеждает подлейший. Никакими интеллектуальными или тем более нравственными достоинствами Хрущев не обладал. Он был хитрецом и пройдохой, сумевшим вовремя заручиться поддержкой партийной номенклатуры.
Так отозвался о Сталине в феврале 1913 года Ленин в письме Горькому. Тогда Коба (подпольная кличка И.В. Джугашвили) работал в Вене, изучая в библиотеках литературу преимущественно по национальным проблемам. Отметим в связи с этим, что он, следовательно, отлично владея грузинским и русским языками, неплохо знал немецкий язык, а также латинский и греческий, которые изучал в семинарии.
В то время Ленин был полностью согласен с высказываниями Сталина, приведенными в статье «Национальный вопрос и социал-демократия», и даже грубо отверг предложение о дискуссии на эту тему: «Конечно, мы абсолютно против. Статья очень хороша… Вопрос боевой, и мы не сдадим ни на йоту принципиальной позиции против бундовской сволочи».
Как известно, Ленин был скуп на похвалы, а тут такая высокая оценка!
За последние два десятилетия много писалось и говорилось на многомиллионную аудиторию, будто Иосиф Виссарионович был малообразован, не знал языков, плохо разбирался в теориях и т. д. Таким способом «развенчивали» Сталина, а заодно унижали русский и, шире, советский народ, якобы тупо подчинявшийся умственно отсталому, грубому и психически больному тирану.
…Любая ложь, даже доведенная до абсурда, включает в себя крупицы правды. Например, версия об изоляции Ленина. Она не лишена оснований. По свидетельству его секретаря Л.А. Фотиевой, 1 февраля 1923 года он сказал:
— Если бы я был на свободе (сначала оговорился, а потом повторил, смеясь, если бы был на свободе), то я легко бы все это сделал сам.
Разве не ясно, что он, пусть и со смехом, считал себя узником? Позже Фотиева предположила: «По-видимому… у Владимира Ильича создалось впечатление, что не врачи дают указания Центральному Комитету, а Центральный Комитет дал инструкции врачам».
Что из этого следует? Оговорка Ленина по сути верна. Во-первых, он фактически не мог двигаться. Во-вторых, ему запретили заниматься активной политической деятельностью. Его свобода была резко ограничена. Кем? Врачами или членами ЦК? (О Сталине речи нет, ибо решение принималось коллегиально.) И теми, и другими.
Как показали дальнейшие события, решение было верным. Как только Ленин начинал вникать в партийные дела и волноваться, его здоровье ухудшалось. Но для него политическая деятельность была целью жизни. Он не желал мириться с ограничениями, пренебрегая своим здоровьем. Вот простое и очевидное объяснение.
По поручению ЦК Сталин был обязан следить за выполнением режима, предписанного Ленину. Узнав, что Крупская порой нарушала этот режим (по воле Ленина, а возможно, и по просьбам некоторых товарищей), Сталин сделал ей выговор. В какой форме?
Гневная записка Ленина Сталину начинается со слов: «Уважаемый т. Сталин! Вы имели грубость позвать мою жену к телефону и обругать ее». Положим, позвать человека к телефону — это еще не грубость. Но вот обругать… В каких выражениях? Со слов Сталина следует, что он упрекнул ее: «нельзя играть жизнью Ильича», вдобавок пригрозив ей партийным взысканием.
Так ли было на самом деле? По-видимому, так. Эти слова Сталина Крупская ни тогда, ни позже не оспорила. Их ссора произошла, как мы знаем, 22 декабря 1922 года. На следующий день она написала Каменеву:
«Лев Борисович, по поводу коротенького письма, написанного мною под диктовку Влад. Ильича с разрешения врачей, Сталин позволил себе вчера по отношению ко мне грубейшую выходку. Я в партии не один день. За все 30 лет я не слышала ни от одного товарища ни одного грубого слова, интересы партии и Ильича мне не менее дороги, чем Сталину. Сейчас мне нужен максимум самообладания. О чем можно и о чем нельзя говорить с Ильичей, я знаю лучше всякого врача, так как знаю, что его волнует, что нет, и, во всяком случае, лучше Сталина. Я обращаюсь к Вам и к Григорию (Зиновьеву. — Р.Б.), как более близким товарищам В. И. и прошу оградить меня от грубого вмешательства в личную жизнь, недостойной брани и угроз. В единогласном решении Контрольной комиссии, которой позволяет себе грозить Сталин, я не сомневаюсь, но у меня нет ни сил, ни времени, которые я могла бы тратить на эту глупую склоку. Я тоже живая, и нервы напряжены у меня до крайности».
Из текста следует, что наиболее близкими товарищами Владимира Ильича были Каменев и Зиновьев (отнюдь не Троцкий), если не считать Сталина. Письма к последнему Ленин часто начинал: «Дорогой друг!» Даже возмущаясь грубостью Сталина по отношению к Надежде Константиновне, Ленин обратился к нему: «Уважаемый». Разве назвал бы он так того, кто оскорбил его жену?! Стало быть, была допущена по отношению к ней бестактность, грубость.
Почему Крупская реагировала на грубость столь эмоционально, что зарыдала, упав на ковер? И это объяснено: «нервы напряжены до предела». Хотя она тогда сдержалась и ничего не сказала мужу. Ее возмутила сама угроза обратиться с разбирательством ее поведения в Комиссию при ЦК. Это она справедливо восприняла как оскорбление. В те времена подлинные члены партии дорожили своим именем.
Сталин понял, что был не прав. Он действительно допустил грубую выходку. Как можно понять из его ответного письма Ленину, вскоре после конфликта он объяснился с Надеждой Константиновной, и они сочли инцидент исчерпанным. Но он перед ней в тот раз не извинился, считая свой поступок справедливым. А кому-то через два месяца показалось, что надо, пока вождь еще не сломлен окончательно болезнью, использовать тот случай в своих целях и поссорить его со Сталиным.
Ну а как понимать историю с несостоявшейся отставкой генсека? Говорят, это было его иезуитской хитростью, финтом, обманным движением. Но как тогда толковать его письмо от 19 августа 1924 года:
«В Пленум ЦК РКП.
Полуторагодовая совместная работа в Политбюро с тт. Зиновьевым и Каменевым после ухода, а потом и смерти Ленина, сделала для меня совершенно ясной невозможность честной и искренней совместной политической работы с этими товарищами в рамках узкой коллегии. Ввиду этого прошу считать меня выбывшим из состава Пол. Бюро ЦК.
Ввиду того, что ген. секретарем не может быть не член Пол. Бюро, прошу считать меня выбывшим из состава Секретариата (и Оргбюро) ЦК.
Прошу дать отпуск для лечения месяца на два.
По истечении срока прошу считать меня распределенным либо в Туруханский край, либо в Якутскую область, либо куда-либо за границу на какую-либо невидную работу.
Все эти вопросы просил бы Пленум разрешить в моем отсутствии и без объяснений с моей стороны, ибо считаю вредным для дела дать объяснения, кроме тех замечаний, которые уже даны в первом абзаце этого письма.
Т-ща Куйбышева просил бы раздать членам ЦК копию этого письма.
Прежде всего обратим внимание на загадочный отказ сотрудничать с Зиновьевым и Каменевым. Почему? Всего лишь три месяца назад они на XIII съезде выступали вместе, критиковали Троцкого и вдруг… Что могло измениться за столь короткий срок?
Наиболее вероятное объяснение: ему стали известны некоторые новые сведения, возмутившие его до глубины души. Выяснилось, что они нечестны и неискренни. В чем? Или в том, что за это время они начали тайно налаживать контакты с Троцким. Или же ему стало известно, что именно эти двое подговорили Крупскую рассказать мужу о своей ссоре со Сталиным.
Не исключено, что произошло и то, и другое. Ведь Зиновьев был третьим по счету претендентом на ленинское наследство. Он пользовался беззаветной поддержкой влиятельной Ленинградской партийной организации. Ему было выгодно подорвать авторитет Сталина, не вступая с ним в явное противоборство.