К проводкам подключается несколько батареек, что дадут искру и детонируют порох, ну а спусковым крючком послужит обычный кнопочный переключатель. Все это можно легко упрятать в газетную скрутку
Киборгин когда все это делал, чувствовал себя братом из одноименно фильма. Тот тоже всякие бабахи делал их подручных материалов.
Осталось подобраться к жертве на расстояние вытянутой руки.
Из Краснодара на поезде доехал до города проживания Сливко. И снова никаких проблем с адресом. Позвонил.
— Кто там? — послышался женский голос.
— Добрый день. Мне нужен Анатолий Сливко. Я из Союза любительского кино. Хочу поговорить с вами об одной вашей работе…
— Одну минуточку… Толя! Это к тебе!
Залязгал замок, дверь открылась.
— Проходите! Сейчас мой муж подойдет!
— Спасибо.
Из комнаты к коридор шагнул Сливко, сделал еще пару шагов, посмотрел на гостя, точнее в его глаза и замер, словно кролик при взгляде на удава. Видимо что-то почувствовав, не зря говорят, что у людей ставших на путь маньяков просыпается просто звериное чутье на опасность, резко развернулся и попытался скрыться в комнате из которой вышел.
Вот только от пули не сбежишь.
Киборгин навел на цель свой «газетный сверток» и нажал на кнопку.
Бум…
Звук выстрела прозвучал совсем тихо.
Самоделка не подвела и Сливко рухнул как подкошенный, но остался живой. Пуля попала ему в позвоночник в районе поясницы.
— А-а-а! — заорал он, скребя руками по полу. — Спасите!!!
— Толя! — бросилась женщина к мужу, вышедшая из кухни на звук падения. — Что с тобой⁈
Киборгин спешно удалялся. Дело сделано. А то, что маньячило выжил, так может и к лучшему, даже если как-то сможет извернуться и устроить так, что улики его маньяческой деятельности не найдут. Ведь этот урод помимо компромата на себя в виде пленок, хранил еще и вещи убитых им детей.
«Пусть помучается, будучи парализованным ниже пояса, — подумал он со злорадным удовлетворением. — Такое наказание для подобных сексуальных извращенцев, когда не можешь испытать сексуального удовлетворения, даже страшнее смерти».
— Плачу три сотни за доставку на побережье, — сказал Анатолий первому же остановившемуся автолюбителю на синем «москвиче-комби», что отреагировал на его «голосование».
— Садысь дарагой! Давезу с вэтэрком!
То, что водитель грузин в этот раз только радовало, потому как в случае чего внятно описать его внешность не сможет, дескать эти русские все на одно лицо.
До побережья доехали лишь к утру в район Туапсе и почти целый день Анатолий фактически не вылезал из воды. Вечером на попутном грузовике добрался до Сочи и уже оттуда на самолете отправился солнечный Ташкент…
48
Перед отбытием в свой родной усиленный сводный батальон морской пехоты, Анатолий заглянул к командиру 5й МСД.
— Здравья желаю, товарищ полковник.
— Здорово капитан. Как отдохнул?
— Нормально.
— Чего хотел?
— Я пока был в отпуске, заглянул в Москву и пообщался с маршалом Соколовым…
— Ну ты даешь… — только покачал головой Громов. — Даже мне с моим званием и должностью чтобы с ним встретиться придется сильно попотеть…
— Ну так я же его любимчик, можно сказать.
— Тоже верно. Ну так что?
— В общем я с ним поговорил на тему штрафного батальона и встретил определенное понимание с его стороны.
— Да ладно⁈
— Так точно. Так что можете смело подавать прошение о его создании.
— Хм-м. Ясно.
— Ну и такой момент товарищ полковник, думаю, что очень скоро в Афганистан стаей падальщиков налетят всяческие проверочные комиссии, что станут разбираться с неуставными отношениями, но не формальные, как это обычно бывает, а вполне реальные с одной целю — найти. Думаю, от того, найдут они или нет, будет напрямую зависеть их дальнейшая карьера, но тут вы лучше меня все знаете.
Громов кивнул, задумчиво сказав:
— И полетят головы… или не полетят, но тогда все они будут по гроб жизни обязаны маршалу за его милость… Твоя работа?
— Так точно. Сами понимаете, я сделал ставку на товарища маршала и заинтересован, чтобы он, если вдруг станет министром обороны, а таковая вероятность весьма высока, продержался на этом посту как можно дольше начав тянуть меня наверх, а неуставняк в виде дедовщины и землячеств — мина замедленного действия под его креслом, коя обязательно очень мощно рванет в условиях воюющей армии.