Сергей улыбнулся.
— Танкист я.
— Ага, «броня крепка и танки наши быстры». Ясненько. Рядовой?
— Сержант.
— Тоже ясненько. Будем знакомы. Рядовой запаса Васька Клыков. Начальником в военкомате определен как годный необученный.
— Не служил, значит?
— Не пришлось. Некогда все. Хотя насчет необученности я тому капитану два очка фору дам. В строю ходить я лучше его приученный.
— Это где же?
Парень оставил вопрос без ответа.
— До дому теперь?
— Нет, на работу.
— Ну?! Уж не на Колыму ли?
— Так точно, в Магаданскую область.
Васька присвистнул:
— Земляк выходит! Порядочек! В нашем полку прибыло.
— А вы откуда? — обрадованно спросил Сергей.
— А как же? — в тон ему воскликнул Васька и, подмигнув, пропел, разводя руками, словно аккомпанируя на баяне:
Из туалета, растирая полотенцем раскрасневшееся лицо, вышел Григорий.
— Познакомьтесь, это Василий, с Колымы, — повернулся к нему Сергей.
Когда Сергей умылся, ни Васьки, ни Григория в тамбуре не было. Пробираясь к своему месту, он услыхал хрипловатый тенорок колымчанина:
— Предлагаю вам, мамаша, выгодный обмен, — уговаривал он соседку Сорокина и Полищука. — Нижнее место, исключительно женское общество, рядом кипятильник и прочие коммунальные удобства. Перевозка багажа за мой счет.
Поддавшись настойчивым просьбам Васьки, женщина поменялась с ним местами, и он обосновался в одном купе со своими новыми приятелями.
Операция эта оказалась несложной. Васька отнес на свое место громадный чемодан и перетянутый ремнями узел женщины и вернулся с маленьким чемоданчиком и черной шинелью, на которой форменные пуговицы были заменены обычными.
— Привык путешествовать налегке, — объяснил он, небрежно забрасывая вещи на полку. — Остальной багаж — малой скоростью.
Он сел напротив Сергея и Григория, рядом с мужчиной лет сорока, который не проронил за все время ни слова, погруженный в чтение какой-то книжки. Васька взглянул на обложку.
— А, Александр Сергеевич, — обронил он небрежно и раскопал в закоулках своей памяти перевранную цитату из Лермонтова. — Прощай, неумытая Россия… Правильный, в общем, мужик.
Сосед глянул на Ваську поверх очков, хмыкнул и вновь уткнулся в книгу. Ваську это нимало не смутило.
— Так, — сказав он, весело потирая руки. — Встреча состоялась, новоселье — тоже. Имею предложение отметить. Горючее за мной, закусь ваша. Идет?
Сергей и Григорий переглянулись. Но напористый колымчанин не стал ждать ответа. Театральным жестом он извлек из внутреннего кармана своего широченного пиджака пол-литра водки.
— Не стоит, пожалуй, а? — нерешительно возразил Григорий. — Неудобно…
— Разговорчики в строю! — весело прикрикнул Васька. — Неудобно штаны через голову надевать и еще кое-что. Хватит жаться, солдатики. Доставай хлеб да сало, а сала мало — выпьем молчком и закусим воротничком. По маленькой не повредит.
— Ну, разве что по маленькой, — неуверенно согласился Григорий. — Если товарищ не возражает, — он вопросительно поглядел на читающего пассажира.
— Какие могут быть возражения, — ответил за него Васька. — Товарищ может изучать классическую литературу на моем месте, а мы столик оккупируем.
— А может, товарищ к нам присоединится? — предложил Сергей.
— Спасибо. Я завтракал, — ответил тот и уступил место за столиком Ваське.
Сергей выдвинул из-под скамейки фанерный чемодан, достал оттуда две эмалирование кружки и завернутый в газету большой кусок сала, которым их снабдила на дорогу мать Григория. Васька надорвал уголок свертка и, довольный, захохотал, хлопнув себя по колену.
— Угадал ведь, а! Это ж, землячки, не закусь, а мечта поэта.
И привычным движением выбил из бутылки пробку.
— Хлеба вот нет только, — развел руками Григорий.
— Минуточку.
Васька встал и направился в другой конец вагона. Через минуту он вернулся с полбуханкой черного хлеба и стаканом.
— Пришлось у старушенции доплату за невыгодный обмен жилплощадью попросить.
Сергею стало неловко.
— Ей, может, самой нужен…
— Полный порядочек! Старушка сегодня уже питалась, а к обеду я ей убытки возмещу. Будь уверен, за Васей не пропадет. Начнем!
— Понемножку только, ладно? — сказал Григорий.