— Как поживаете? — приветствовала их Мэри, пожимая руки. — Как поживаете?
— И мистер Причард, вы его уже знаете, я думаю, — закончил викарий.
Мэри подняла глаза. Оуэн Причард стоял перед ней, протягивая руку.
Мэри пожала её.
Прошло некоторое время, прежде чем Оуэн произнес:
— Обратно нам по пути.
Они молча прошли по тропе через каменные ворота.
— Я не ожидала увидеть вас на английской службе, — произнесла Мэри.
— Я обычно бываю на валлийской, но что-то помешало на ферме, я был занят утром…
Мэри вдруг почувствовала себя счастливой. С некоторым озорством она спросила:
— Я надеялась встретить вас среди кальвинистских методистов — разве не той церкви принадлежат настоящие валлийцы?
— Они принадлежат в первую очередь этой церкви. — Оуэн повернул голову в сторону приходской церкви. — А методизм очень молодое течение, ему едва ли триста лет.
Они продолжали идти молча до самого моста, теперь это было иное, почти дружеское молчание. «Оказывается, он умеет быть милым», — удивленно подумала она.
На середине моста Оуэн остановился. Он облокотился о край парапета и стал смотреть на воду, Мэри тоже положила руки на старую каменную плиту и следила, как река кружится внизу в водовороте. Не поворачивая головы, Мэри взглянула украдкой на его спокойный профиль: орлиный нос, глаза, опущенные вниз на течение реки.
— Много пустого болтают о воскресных обычаях в Уэльсе, — неожиданно произнес Оуэн. — Был большой шум несколько лет назад, когда проект закона о воскресеньях был представлен в парламент. Чего бы вы захотели, если бы тогда жили здесь? Открыть пабы и опустошить церкви или сохранить все, как теперь?
— Я не знаю… Я об этом не думала.
Оуэн поднял взгляд и показал рукой на притихший город:
— Все здесь замирает в воскресенье. Все дела отложены, и это правильно. Воскресенье надо отдавать семье, ходить друг к другу в гости. Старые люди ждут, чтобы пришли их внуки, даже если посещение Нэн и Тэда не так интересно для детей, как кино по телевизору, для них все равно в этом есть польза, урок по воспитанию чувства долга. А если отец в пабе или занят в саду, урок не состоялся. Множество мелких табу выросло вокруг валлийского воскресенья. Кажется, нельзя делать и то, и это. Но все сводится вот к чему: необходимо очистить день от всех необязательных дел, чтобы он был открыт для существенных.
— Но вам пришлось работать сегодня утром на ферме.
— Разумеется. Это было необходимо — для жизни. Хотя и для жизни животных, но все равно — для жизни. Мы кормили и доили, но больше ничего не делали.
«У него нет семьи, — подумала Мэри с неожиданным сочувствием. — Как он проводит свои воскресенья?» Насколько она счастливее его! У нее есть дорогая тетушка Дайлис.
— Мне надо идти, и я обязательно навещу сегодня тетушку Дайлис.
Оуэн быстро взглянул на нее.
— Я отведу вас. Сегодня после полудня. Мы пройдемся туда пешком через горы Нант. Довольно крутой подъем и пара часов вдоль вершины, но это одно из красивейших мест Уэльса. Потом спустимся вниз на другую сторону гор в долину реки Тоннан, а там десять минут ходьбы до усадьбы тетушки Коид-Деру.
Мэри охватило раздражение. Разве не мог он сначала спросить ее согласия?
— Боюсь, я не смогу пойти туда после полудня.
— Тогда вечером, — предложил он. — Можно пойти сразу после дойки. Будет не так много времени, и тетушка отвезет нас обратно. Вы не должны работать по воскресеньям, — мягко упрекнул он ее. — Не знаю, что вы планировали на сегодня после полудня, но это следует отложить на будний день.
— Я не собиралась работать, — заявила Мэри с достоинством. — Я знаю об отношении валлийцев к воскресеньям. Меня пригласили поехать на побережье. Вот почему я не смогу пойти.
— Понятно. — Оуэн опять уставился вниз на реку, и Мэри заметила, как лицо его стало жестким, кожа на скулах натянулась. — Молодой Тревор, я полагаю, — наконец произнес он.
Когда они подошли к «Дому у Моста», Мэри остановилась в нерешительности.
— До свидания, надеюсь, вы… — Конец его фразы заглушил визг тормозов, машина, спустившаяся с моста на большой скорости, остановилась около них. Мужской голос произнес:
— Ты все еще в церковном одеянии? Ах, Мэри! Я просил тебя быть готовой к двенадцати тридцати…
Мэри повернулась к Оуэну, но он уже шагал вдоль дороги.
— Что случилось с нашим сердитым котиком? — спросил Хью. — Он даже не поздоровался. У тебя десять минут, чтобы переодеться.
Они вместе прошли в большую комнату. Хью что-то принес с собой и теперь поставил перед ней.