Глава 5
И так дорогие читатели, если Вы можете сказать, что произошло дальше, то, Вы удивитесь, а может, нет. Впрочем, проверти себя, догадливы Вы или нет. Я знаю, что произошло в эту ночь, и сейчас расскажу об этом. И так начнем.
Ночь стояла над Москвой, тихо и мирно желтая луна озаряла мрачную землю России. В поселке все спали. Казалось, что ничто не предвещало беды. Но неожиданно этот покой нарушил рев автомобиля. Мотор затих так внезапно, как и возник. Затем скрипнула калитка и, через несколько минут тяжелые шаги подошли к двери. Опрели ее, и вошли в дом. Это было никто иная как Прасковья. Она ежа в машин Лагужиной, каким то образом поправила свое здоровья, и, придя в чувства, приехала домой. Это было неожиданным и скверным поступком. Она прошла в дом, осмотрев несколько комнат и не найдя мужа, оно разделась и легла в кровать, где почивали Григорий и Марфа. Она была уверенна, что в доме никого нет, но она ошибалась. Ей что-то мешало уснуть, что-то большое и огромное. Два объекта, что лежали возле нее. Она испугалась, и запаниковала. Она вспрыгнула с кровати, напугав при этом спящих, подбежала к выключателю, и включила свет.
Она сразу отрезвилась, видя в постели своего мужа, с какой-то женщиной. Но через секунду она сумела различить женские контуры Марфы. Она узнала б ее из тысячи других женщин. Она ее узнала.
Марфа сидела нагой в кровати и, тряслась от ужаса испытанно только что. Григорий же спокойно надел халат, вытащил из портсигара папиросу, со стола спички и закурил.
— М-м-мне-е-е… то-ж-же. — Заикаясь, попросила она.
Тот дал ей, что она просит, и сказал, обращаясь к Прасковьи:
— Так до смерти напугать можно. — Он выдержал паузу и холодно добавил. — Тебя стучаться не учили?
— Отстань от нее. — Сказала Марфа. Она уже пришла в себя и, могла здраво мыслить.
Придя в себя, Прасковья жестко спросила:
— Что здесь происходит?
— Ничего не происходит. Ответил спокойно Григорий. — Мы тут спим.
— Вижу, что спите. — Оскалилась Прасковья. — С кем? — Строго спросила она, и указав рукой на Марфу строго воскликнула. — Что с ней?! С этой сукой?
— Я не сука! — Возразила Марфа. И на ее лице появилась недовольство. Она затянулась сигаретой.
— А кто же ты? — И она вы ругнулась. — СУКА!!!
Этого Григорий не смог стерпеть. Он не привык, чтобы в его доме ругались, тем более, он не мог позволить, чтобы дело дошло до драки. Он подошел к Прасковьи, и, взяв ее за руку, попросил успокоиться, и пообещал ей все объяснить. В частности он сказал:
— Знаешь, я понимаю твои чувство ко мне, и, — он указал рекой на Марфе, — этой женщине.
Прасковья неиствовала
— Марфе, ты хотел сказать?!
Григорий не был удивлен, что она знает это имя, он продолжал.
— Да, Марфы.
Заметив, что Григорий не удивился, Прасковья потребовала с него ответ:
— Сколько времени это продолжается?
Тот с насмешкой, или иронической улыбкой посмотрел на нее, затем на Марфу, сказал:
— Вряд ли ты мне поверишь.
— ГОВОРИ.
— Сегодня первый раз.
Прасковья ехидно улыбнулась. Сказала, глядя ему прямо в лицо:
— НЕ ВЕРЮ!!! Я тебе не верю. А с тобой сука. — Обращалась она к Марфе. Я с тобой разберусь. — Затем она повернулась и выйдя из комнаты, закрыла за собой дверь. И Марфа бросила с иронией в след:
— Конечною.
— Заткнись.
Марфа встала с кровати, оделась. Она уже жалела, что переспала с ним. Но с другой стороны никто из них не знал, что она придет сегодня. Хотя она забыла, что это ее дом, и прийти могла в любой момент. Она спросила:
— Что с нами произошло?
Тот к ней повернулся, подошел твердо сказал:
— Стерва.
Та залепила ему горячую пощечину.
— Я НЕ СТЕРВА. — Заявила она и вышла из комнаты.
Григорий подошел к окну, теряя ладонью щеку, и о чем-то размышлял. О чем он нам поведает позже. А сейчас мы оставим его наедине с собой, и вернемся к женщинам.
И так Марфа вошла в кухню, и увидела Прасковью, сидящую за столом, с начатой откупоренной бутылкой самогонки. Увидев Марфу, та недовольно фыркнула:
— Ты, чего надо?
— Поговорить.
— О чем?
— О нас.
— И? — Пристально глядя на Марфу, Прасковья прошипела. — Незачем, все и так ясно.
Марфа подошла к столу, налила себе стакан полной до краев самогонки, выпила ее, села рядом, сказала:
— Ты меня все-таки выслушаешь.
— Зачем. — Бросила та. — Все и так ясно.
— И что тебе ясно?
— Он мне. — Снова говорила она. — Я это ему никогда не пращу.