Проходя мимо Шао, Ксилуан хотела через щелочку в деревянных воротах заглянуть во двор. Она только прильнула к воротам, как раздался голос, заставивший ее вздрогнуть.
— Что ты здесь забыла, дитя? — охранник с внутренней стороны двора окликнул девушку. Прозвучало это с добрыми интонациями, но сами слова почему-то заставили отпрянуть от ворот и пуститься бегом прочь. Она так бежала, что едва не сшибла с ног идущего навстречу молодого монаха.
— Старая знакомая! — с улыбкой произнес парень в желтом кимоно.
— Мне нельзя разговаривать с незнакомцами, — от неожиданности серьезно сказала Ксилуан первое, что пришло в голову, поднимаясь на ноги и отряхивая свою ханьфу.
— Петр, — улыбаясь сказал юноша, — ты скажешь мне свое имя?
— Ксилуан, — почему-то без раздумий ответила девушка.
— Теперь мы знакомы, — радостно сказал он.
— Какое странное у тебя имя, — изумленно протянула Ксиулан. Откуда ты?
«Ну вот, — подумал Петр, — всегда так. Не могу же я рассказать правду, придется импровизировать».
— Я издалека. Моя страна Россия. Здесь я недавно, — Петр сказал это спокойно, немного приосанившись.
— Ты наверно всегда хотел стать воспитанником Шао? Говорят, монахами становятся только очень увлеченные военным искусством люди. Это правда?
— Это правда, но иногда бывает иначе, — кивнул он, одновременно соглашаясь и возражая.
— Серьезно? Расскажи, — девушка с ожиданием смотрела на него.
Пришлось пояснить:
— Я случайно попал в монастырь. Так получилось, но я ни о чем не жалею.
«Он что-то не договаривает. Скорее всего чего-то опасается,» — подумала Ксилуан и не стала больше задавать вопросы.
— А у тебя чудесное имя и красиво звучит, — произнес парень, глядя в ее необычные для людей этой местности синие глаза.
— Мама любит цветы. Меня назвали в честь изящной орхидеи, — с гордостью рассказала девушка.
— А что с твоим отцом? Ты позвала лекаря? — поинтересовался парень.
— Господин лекарь сказал, что нужно хорошее питание, это белая чума. Отец сильно кашляет и слаб.
— Что за белая чума? — Петр никогда не слышал о такой болезни.
— Еще господин лекарь называл болезнь чахоткой.
— Туберкулез? — глаза Петра расширились. Это и в нашем мире очень тяжелое заболевание, а уж здесь и подавно. Петр думал, что же можно сделать для этой молоденькой девушки, вероятно не очень сильной, но которая всеми силами старается помочь своей семье.
— Я пойду, молодой господин! — улыбнулась девушка. Своими словами она заставила Петра рассмеяться.
— Называй меня по имени. И вот что. Приходи сюда завтра в это же время. Я подумаю, что можно сделать.
Но ни завтра, ни в последующие дни Ксиулан не появилась. Петр поговорил с товарищами. Удалось выяснить, что кроме солнца, молока и хороших продуктов, лечить эту страшную болезнь в этом времени нечем. Во все эти способы лечения с помощью натирания барсучьим или медвежьим жирами он не верил. Если бы были антибиотики.
Лишь спустя месяц Петр снова встретил Ксилуан. Вот только эта веселая раньше девушка, теперь выглядела понурой, а глаза ее тоскливо смотрели мимо Петра.
— Ксилуан! — окликнул Петр, — Давно не видел тебя здесь.
— Я не ходила никуда, господин.
— Петр, — мягко поправил он.
— Петр… — задумчиво произнесла девушка.
— Отчего ты так грустна? — участливо спросил он.
Девушка, до этого едва сдерживавшая слезы расплакалась, не замечая, как он подошел ближе, чуть обхватил ее за плечи и прижал к своей широкой груди. Его кимоно намокло от соленых слез. Петр ласково гладил черные волосы, заплетенные в причудливую косу.
— Ну-ну, будет, — мягко приговаривал он. В свои двадцать четыре он не особо много сталкивался с горем людским, но интуитивно ему хотелось защитить эту девушку от жестокого мира.
— Отец умер, — всхлипывая произнесла Ксилуан.