– Это моя спальня, – пояснил юноша. – Мы живем здесь с одним из других помощников по имени Том, но пару дней назад он отпросился у Тетушки Бары и уехал домой, пообещав вернуться через неделю. Лежи-лежи, – он стремительно вернулся к кровати, устланной лишь тонким матрацем да старым покрывалом, и, сев на ее край, положил ладонь на лоб девушки, тревожно хмурясь. – Горячий. Как бы ты ни заболела. Подожди немного, я сделаю тебе сладкий чай.
Не дожидаясь ее ответа, Вереск вскочил на ноги и выбежал из комнаты. Едва дверь за ним закрылась, Даша перевернулась на бок и, подтянув колени к груди, обхватила их руками, вновь прикрывая глаза. Жалость к принцессе, потерявшей искреннюю любовь и единственного родного человека, которому она могла безоглядно доверять, острыми зубами впилась в ее сердце. Даже услышав мягкие шаги вернувшегося друга, она не пошевелилась, а Вереск, поставив кружку на пол, опустился на край кровати и погладил девушку по руке.
– Даша, – ласково обратился он к ней, – почему ты плакала?
– Сегодня, – судорожно выдохнула девушка, приподнявшись и опершись плечом о стену, подле которой стояла кровать, – принцесса Триана получила письмо из Мара, где был по службе ее муж, с известием, что того убили вместе со свитой, когда они возвращались ночью из дома одного знатного господина, что пригласил их на ужин, дабы обсудить все условия договора, который они планировали заключить между нашими королевствами. Герольда пронзили мечом насквозь, и он еще несколько часов был жив, в бреду беспрестанно повторяя имя своей супруги. Письмо прислал один из гвардейцев, во время патруля обнаруживший перебитую свиту.
Вереск на мгновение прикрыл глаза и нервно сглотнул, но после, резко выдохнув, склонился и взял с пола кружку, протягивая ее девушке. Даша осторожно обхватила ту ладонями, ощущая исходящее от нее тепло. Если бы только была возможность впитать в себя этот жар, но можно закутаться во множество пуховых одеял, только теплее от этого не станет и дрожь никуда не денется, ведь ледяное дыхание разливается по телу не из-за стоящей в комнате прохлады.
Да и есть разве способы согреться, когда холодно душе?
Задвинув полупустую кружку под кровать, Вереск вновь вышел из комнаты и вернулся с небольшим тазом, полным воды, и чистым полотенцем. Сбросив обувь, он забрался с ногами на кровать, разместившись напротив Даши, и поставил таз рядом на пол. Взяв ее ладони в свои руки, он ласково провел по ним смоченным в воде полотенцем, смывая пыль и кровь с оставшихся после падения ссадин. Девушка поморщилась и закусила губу, когда ранки засаднило, но, отбросив полотенце, Вереск склонился и, бережно сжимая в руках ее ладони, тихонько подул на них, отчего боль медленно начала отступать.
– Оставайся сегодня здесь, – негромко произнес юноша. – Тебе нужно отдохнуть. Не бойся, я буду рядом, а ты постарайся не переживать о случившемся с Трианой. Это ее боль, не твоя. Спи спокойно, завтра я провожу тебя в твою комнату.
– Спасибо, Вереск, – одними губами прошептала Даша, ощущая, как слезы вновь наворачиваются на глаза. Потянувшись, она обняла его за шею, прерывисто всхлипывая. Коснувшись ее волос, Вереск лег рядом, обнимая дрожащую девушку. Осторожные прикосновения его теплых рук, гладящих ее по голове и спине, растворяли все тревоги и печаль, расслабляя и погружая сознание в темноту. Сжав ткань одежды юноши, Даша придвинулась ближе и почти беззвучно произнесла. – Прости меня. Прости, что забыла о своем обещании. Прошу тебя, не злись на меня.
– Я на тебя и не злился, – услышала она тихий шепот, прежде чем забылась беспокойным сном. – Ты ведь мой самый близкий и любимый друг.
Глава шестнадцатая
Глухой стук ворвался в сознание Даши, и, вздрогнув, девушка открыла глаза, силясь в темноте разглядеть комнату, но тут же вновь прикрыла их, ощущая, как саднит кожу из-за вчерашних слез, а тело ноет после ночи, проведенной в тесном и неудобном платье. Тревожный и вязкий сон не принес даже малого утешения, всю ночь разрывая кошмарами и обрывками воспоминаний, отчего сейчас Даша чувствовала себя еще более разбитой. Вереск, безусловно, прав, и эта боль принадлежит не ей, а принцессе, только Даша не могла избавиться от страха, что подобное может случиться с ней, и однажды единственный любимый всей душой человек умрет.
– Я разбудил тебя? – раздался ласковый голос. – Прости, как спалось?
Девушка приподнялась на кровати, уже различая размытые очертания мебели; щелкнуло огниво, и помещение осветило блеклое пламя свечи. Вереск поставил маленький канделябр на стол и опустился на пол рядом с кроватью, участливо глядя на Дашу, но тут же подскочил и вернулся к столу, откуда аккуратно принес кружку, которую протянул девушке. Осторожно взяв ту в руки и стараясь не пролить воду, она сделала несколько глотков, только сейчас поняв, как сильно хочет пить.
– Спасибо, – выдохнула Даша. – Уже, наверное, много времени?
– Нет, – покачал головой юноша. – Я просто не мог уснуть, вот и встал пораньше. Ты всю ночь так хмурилась, наверное, кошмары снились, да? Я удивлен, насколько близко к сердцу ты приняла беду Трианы. Говорят, ее супруг был хорошим человеком, но все равно не нужно так волноваться из-за кого-то постороннего тебе.
– Когда я догнала Триану и увидела ее, – прошептала девушка, сжимая в хрупких руках покрывало, – то остро ощутила, словно все это произошло со мной. Потерять того, кто стал тебе родным, это так ужасно. Я относилась к Ашу как к живому, но все же он просто кукла, и мою боль от его потери невозможно сравнить с теми чувствами, что сейчас испытывает Триана.
Придвинувшись, Вереск бережно обнял ее, гладя по волосам.
– Она не потеряла его, – с горечью в голосе произнес юноша. – Пока Триана хранит в своей душе воспоминания о супруге, он не исчезнет, а продолжит жить в ее сердце. И кто ведает, может быть, однажды они встретятся вновь, ведь нам не дано знать, что находится за чертой этой жизни. Не бойся за принцессу, она сильная женщина и сможет прожить эту боль, не утратив чувств и саму себя.
– Вероятно, мне не следовало бежать за ней, – выдохнула Даша и положила руку на груди юноши, ощутив под ладонью холодный металл цепочки. Задумчиво пропустив миниатюрные звенья-шарики между пальцев, она удивленно отстранилась, почувствовав знакомые очертания ключика, когда-то подаренного Вереску. – Ты сюда его повесил?
– Что? – юноша опустил взгляд и, поняв, о чем его спросили, тут же воскликнул. – А, ты про подвеску! Да, шнур порвался. Видимо, испортился от воды, пока я все на кухне делал, и перетерся. Тетушка Бара нашла мне эту цепочку. Она сказала, что это хоть и недрагоценный сплав, но очень крепкий и должен прослужить долгое время. К тому же цепочка длинная, отчего ключик всегда спрятан от чужих глаз под одеждой. Прости, что сразу не сказал, забегался как-то и позабыл.
– Ничего страшного, – ласково улыбнулась Даша. – Цепочка очень подходит.
– Мне скоро нужно будет уйти на кухню. Ты останешься здесь?
– Нет, Лисса потеряет меня, если не вернусь к завтраку.
– Тогда я провожу тебя, идем, – Вереск скатился с кровати и, одернув рубаху, помог Даше подняться, а после взял подсвечник и распахнул двери, пропуская девушку вперед. Убрав снятые с волос украшения в потайной кармашек платья, Даша вышла в узкий коридор, стены которого за много лет уже впитали пряные запахи специй с кухни, что находилась совсем рядом, но тут же с ужасом отшатнулась, ударившись плечом о косяк двери. Ошеломлено на нее смотрел Айзек, удивление которого в следующее мгновение сменилось гневным взглядом, на шее проступили красные пятна, а бледные губы сжались в прямую тонкую линию.
– Даша, ты чего? – одернул ее Вереск, но заметив мужчину осекся. – Добро…
Закончить он не успел, оборвавшись на полуслове: смерив его ледяным взглядом, Айзек отбросил полы длинного, богато расшитого плаща за спину и стремительно скрылся за поворотом, ведущим к кухне, откуда уже приглушенно доносились тихие разговоры и звон посуды. Едва его шаги стихли, Даша с паникой во взгляде обернулась к Вереску, понимая, что, вероятнее всего, подумал Айзек и какими последствиями это может грозить им обоим, но юноша только ободряюще улыбнулся и, положив ей руку на спину, легонько подтолкнул вперед.