– Здесь-то он был, да лишь несколько раз. Знала я его еще до замужества. Родилась я и выросла в Плае, куда однажды приехал работать в подмастерье городского кузнеца Малачи, с которым мы случайно столкнулись на улице, так и познакомившись. Я была близко знакома с мамой Тина. Будучи довольно умелой портной я обшивала дочь знатного купца, госпожу Дульчи Фаер, вскоре вышедшую замуж за третьего королевского министра Астона Авея.
– Какой она была? – с невольным интересом чуть придвинулась девушка.
– Душевной и доброй женщиной. Когда у нее родился первый сын, она души в нем не чаяла, окружив заботой и любовью. Господин Астон тоже был человеком хорошим, и семья у них сложилась на редкость счастливая. Лорэнтиу, однако, унаследовал характер своей бабушки по отцу, хоть с первого взгляда и не скажешь, что они особо похожи. Он с ранних лет был серьезен и рассудителен, часто решал возникающие конфликты как между своими ровесниками, так и взрослыми людьми. Я никогда не видела его играющим в обычные игры, коими развлекала себя ребятня, или же просто от души веселящимся. Он предпочитал проводить свое время в библиотеках, среди книжных хранителей, в оружейной, в храмах целителей.
– Храмах? – удивилась Даша.
– Да, у нас в королевстве существует орден целителей, имеющий главную обитель в горах Хваара и несколько небольших храмов в крупных городах. Монахи ордена часто путешествуют, помогая людям, и Тин многому научился у них. Подозреваю, что они обладали какой-то магией, так уж порой невозможно выглядело то, что они делали. Не удивлюсь, если и мальчику они открыли какие-то свои небольшие секреты. Когда Тину исполнилось двенадцать, он оставил дом, отправившись в странствие с бабушкой на три с лишним года, а вернувшись, вновь занялся книгами, фехтованием и стрельбой из лука. Тогда же отец стал брать его с собой в совет, где он близко сошелся с нашей принцессой.
– Лорэнтиу рассказывал о ней, – кивнула Даша, припоминая.
– Думаю, только правду. Они чем-то похожи с госпожой Юной. Оба решительные и упрямые, готовые сражаться за дорогое их сердцу до собственной смерти. Не знаю, говорил он или нет, но в шестнадцать отец выбрал для Тина супругу, однако свадьба так и не состоялась: девочка подхватила какую-то страшную болезнь и вскоре умерла. Мальчика это не ранило, он едва знал свою нареченную.
– Я не знала этого, – выдохнула девушка.
– Да ты пей чай, пока не остыл, – посетовала Хетти. – И пирожные бери. Очень вкусные, их моя подруга готовит. На чем я остановилась? Ах да, вспомнила. Послушай меня, Даша, этот юноша, быть может, и пугает тебя временами, но чтобы там ни было, человек он все-таки неплохой, хоть и жесткий, когда это требуется. И ценит он больше всего в окружающих людях верность. Им никогда не овладевают чувства, и во всех действиях больше разума, нежели бесконтрольных эмоций.
– А Лорэнтиу… – замялась, подбирая слова. – Он так и не был женат или же?..
– Понимаю, что тебя тревожит, – отпила из кружки Хетти. – Но не волнуйся, если он и оказывал тебе знаки внимания, то имел на это полное право. У Тина была супруга. Мы с Малачи к тому времени уже жили здесь, и узнала я об этом от самого Тина, когда он приехал нас навестить. В двадцать пять лет он взял в жены одну особу из каких-то политических соображений, в которых я ничего не смыслю, но долго их брак не просуществовал. Меньше, чем через два года он поймал ее за попыткой выкрасть из его кабинета важные документы, имевшие королевское значение, и вскоре их развели, используя в качестве причины супружескую неверность девушки. Лорэнтиу не стал раскрывать истинный повод их разногласия, и, насколько мне известно, та девушка вскоре вновь вышла замуж и покинула столицу.
– Он ни слова мне об этом не сказал, – удрученно произнесла девушка.
– Ну, я думаю, для него это просто неважно, Даша, что там было в прошлом.
– Все кудахчете, курочки? – в дверном проеме возник Малачи и, войдя в комнату, положил на стол одну увесистую шкатулку и две поменьше. – Держи, девочка, это оружие должно тебе подойти.
– Мне? – оторопела Даша. – Но ведь нам был нужен только меч для Вереска и...
– Твоего дружка мы тоже одарили. Погляди только, – он махнул огромной рукой в сторону остановившегося возле проема юноши, на поясе которого был закреплен простой меч в ножнах. – По балансировке этот меч подходит ему идеально, но лучше ему сражаться джи-ха, – он взял из рук Вереска длинную цепь с рукоятью посередине и изогнутыми ножами на концах и взмахнул ей, ловко подчиняя сталь своим движениям. – А то мышцами мальчонка похвалиться не может.
– Господин Малачи! – возмутился покрасневший юноша.
– Да ладно тебе, – захохотал кузнец, хлопнув его по спине. – А вот для Даши я приготовил кое-что интересное, – он снял крышки со шкатулок, и девушка увидела в них четыре тонких, схожих по форме с трезубцем стилетов, изящное опахало с пионами и необычное оружие, которое девушка видела впервые. – Мечом махать девушке не престало, а секира, что тебе приглянулась, штука довольно видная, ее так просто не спрячешь. Это же, – он указал на стилеты, – ты можешь закрепить в высоких сапогах. Ими удобно блокировать удары меча и метать в противника.
Он выхватил из шкатулки небольшое опахало.
– Красивая вещица, правда? В жаркую погоду просто незаменима, а рисунок само совершенство. Его, к слову, моя жена расписывала, – Малачи что-то нажал и по границе веера выскочили тонкие лезвия. – Подобной прелести ты больше ни у кого не найдешь. Я единственный, кто умеет делать такие веера, хоть, грешу, механизм придумал не сам. Как пользоваться, я думаю, тебе объяснит Тин. Такой веер я ему уже показывал, но повторить его парень не смог, хоть и пытался. Это не все. Если отвинтишь шарик на верхнем крепеже, обнаружишь там яд, а ручка так же вынимается и внутри скрыто круглое лезвие. Полезно, правда? И красиво.
– Волшебно, – кивнула Даша, завороженно коснувшись нарисованных пионов.
– А вот это, – Малачи любовно взял в руки одну из частей последнего оружия и взмахнул ей, со свистом рассекая воздух, – особый подарок. Парные секиры Юэ, секиры неба и земли. По легенде, много веков назад их создала из капель душ вселенной принцесса, подарившая этому оружию не только жизнь, но и свое имя. Обращаться с ним тебя научит Тин. Ах, точно. Что касается этого несносного мальчишки, я нашел его старую рясу монаха, в которой он раньше путешествовал, чтобы не привлекать внимания, и его же посох со скрытым внутри лезвием.
– Господин Малачи, мы так вам благодарны!
– Да оставь, девочка, – махнул кузнец. – Передай этому прохиндею, чтобы навестил нас, раз уж околачивается тут поблизости. Больно уж мне хочется поглядеть на его замученный радостью лесной жизни видок. И кинжал ему отдать не забудьте.
– Он вашей работы? – поинтересовался Вереск.
– А то, – мужчина вытащил из набедренного пояса кинжал Лорэнтиу и извлек тот из ножен, показывая темную гравировку на лезвии, точно такую же, как на вывеске перед магазином внизу. – Мой подарок парню на пятый день рождения.
– Именно, – фыркнула Хетти. – Нашел, что ребенку подарить.
– Ты ничего не понимаешь, женщина! А вот Тину понравился кинжал. Хранит.
– Да, Тин просил не потерять, – улыбнулась Даша. – Сказал, он ценен для него.
– Вот видишь, женщина, – довольно хмыкнул кузнец.
Спустившись проводить гостей, Малачи все еще весело подтрунивал над женой, а на неловкие заверения Даши, что они обязательно заплатят за предоставленное оружие, сердито сопя, пригрозил с наигранной суровостью, что за подобные заявления неслабо их накажет. Глядя на него, девушка невольно хихикнула, понимая, что громадный кузнец больше не пугает ее и грозная внешность никоим образом не говорит о его характере. Даша еще раз сердечно поблагодарила их за доброту и гостеприимство и, попрощавшись, они с Вереском отправились дальше.
Поправляя плотный тканевый мешок, куда Малачи бережно сложил подаренное им оружие и вещи Тина, юноша вслух рассуждал, что им лучше сделать дальше, и следующий час они бродили по городу, пытаясь отыскать нужные им лавки. Нагруженный мешками Вереск тихо ворчал, пытаясь разобраться в собственных записях и сориентироваться в дальнейшей дороге. Когда почти все поручения Дзина были выполнены, юноша облегченно выдохнул и убрал бумажный лист в карман. Отбросив назад падающие на глаза волосы, он лукаво улыбнулся.