Дальше им пришлось идти по узкому каменному коридору, беспроглядный мрак которого простирался на десятки метров вперед. Прошло, наверное, не меньше двух часов, а их конвоиры невозмутимо двигались вперед, подобно хорошо отлаженному механизму, восхитительному в своих умениях, но безразличному и бездушному. Вскоре Даша ощутила тяжесть в ногах, поспевать за быстро шагающими мужчинами было утомительно, но никто не обращал на пленников внимания, и, закусив губу, девушка даже постаралась полностью сосредоточиться на этих неприятных ощущениях, лишь бы не думать о грозящей им четверым судьбе.
Спустя еще какое-то время дорога начала петлять, по бокам то и дело возникали еще более узкие ходы-ответвления. Мужчина в маске лениво потянулся, после оглянувшись на путников и самодовольно хмыкнув, вновь обратился лицом к текущему вперед туннелю. Даша посмотрела на Мирайн, но бледная женщина опустошенным взглядом глядела в земляной пол. В мыслях тут же вспыхнули ниточки шрамов на ее спине, и Даша почувствовала новый приступ тошноты.
Что если, оказавшись здесь, в воспоминаниях Мирайн пробудилось нечто крайне нехорошее, что сама женщина годами пыталась скрыть в глубинах своего подсознания? Вереск так же понуро брел рядом с целительницей. В один момент туннель закончился, а перед ними возникла лестница, в конце которой виднелась грубая, низкая дверь. Мужчины подтолкнули их, вынуждая подниматься по неровным ступеням, каждая из которых приближала к неизбежной судьбе, ожидающей пленников по другую сторону пошарканной двери. Вот они приблизились, и мужчина в маске небрежно потянул створку на себя.
Яркий свет ослепил девушку.
Глава тридцать седьмая
Открывшееся перед ними помещение оказалось просторными покоями, обустроенными богато, но со вкусом, кремовый тон стен и мебели делал комнату еще больше, чем она была, и действовал расслабляюще: сознание никак не могло сопоставить все те страшные вещи, проносившиеся в голове Даши за последние часы, и уютный покой светлой комнаты. Неподалеку от окна за столом сидел человек. Его черные с уже проглядывающей сединой волосы, были собраны на макушке и закреплены элегантной золотой короной, аккуратно постриженная бородка подчеркивала гордую линию рта, но ясный взгляд проницательных карих глаз не выглядел жестким или злым, что так же немного успокоило Дашу.
Одежда мужчины была качественная, пастельно-пурпурных и черных тонов, но отнюдь не броская, а в сравнении с придворными, окружающими Дашу во дворце Клеодерна, он выглядел скромно, можно даже сказать, бедно. Черная простая рубашка и красновато-пурпурный жакет до пола, обшитый серебристой нитью выглядели безупречно, точно одевал он их не больше трех-четырех раз. Свободный покрой скрывал фигуру мужчины, но его осанка была подстать королевской. Когда он поднялся, стража бесшумно исчезла в коридоре, а их капитан почтительно, но не угодливо поклонился стоявшему напротив человеку.
– Господин… – Мирайн побледнела еще сильнее, не сводя с мужчины изумленного взгляда, и наверняка упала бы, не приблизься и не подхвати он ее под локоть.
– Ну же, дорогая, – ласково притянул ее к себе тот, отечески похлопав по спине. – Не так уж я и плохо выгляжу, в последние несколько дней болезнь немного отступила. Рад, что ты добралась невредимой, – он мягко ее отстранил, и его взгляд переместился на Дашу и молодых людей; когда мужчина заметил веревки на руках Тина и Вереска, лицо его помрачнело, и он повернулся к человеку в маске, смерив того пронизывающим, гневным взглядом, от которого капитан, впрочем, и не дрогнул. – Прошу тебя объяснить, что это значит?
– Котятки сильно царапались, а темненький еще пытался и кусаться, – проворковал мужчина, непринужденно пожав плечами, затем легко сдернул замысловатые узлы, освободив запястья молодых людей.
– Я просил тебя проводить сюда Мирайн, когда она прибудет в город, а не устраивать третьесортное представление и пугать мою гостью, – произнес он таким тоном, что Даше показалось, будто ее ледяной водой окатили. – И рассчитывал, что ты сделаешь это как-то поизящнее, а не притащишь бедную девушку под конвоем.
– Это было бы так скучно, – хмыкнул он, снимая маску.
– Ты… – Мирайн побледнела еще сильнее, а потом ее лицо пошло пунцовыми пятнами гнева; она зло втянула в себя воздух, и хотела было рвануться к нему, но стоящий рядом с ней мужчина, осторожно сжал ее локоть, отдавая молчаливый приказ остановиться. Послушавшись, женщина все же яростно прорычала: – Я сразу должна была догадаться! Кому еще могло прийти такое в голову! Гребанный ты ублюдок! Давно надо было отравить тебя! Деян, как же я ненавижу тебя!
– Эти слова – сладкая песнь для моей души, – блаженно усмехнулся он.
Даша изумленно разглядывала капитана, оказавшегося молодым, очень молодым, девушка даже подумала, что он, вероятнее всего, младше ее. Не на много, года на два-на три, однако когда он улыбнулся, то стал выглядеть еще моложе. Разбойничьего вида, он дерзко и слегка высокомерно поглядел на разгневанную женщину, явно наслаждаясь ее злостью. Деян был высокий, почти на две головы выше Тина, и очень изящный, гибкий, что совсем не вязалось с его воинским положением.
Длинные прямые волосы темного каштанового цвета собраны в высокий хвост, с небрежно выпущенными несколькими прядями, что ложились на плечи; взъерошенная челка падала на прищуренные глаза, приковавшие к себе взгляд девушки. Светло-зеленые, они были яркими и внимательными, с узким, почти звериным зрачком. На левой щеке юноши нанесена белая татуировка двух заостренных к носу полос, точно такая же одна, только буро-коричневая, на скуле под правым глазом, и темно-малиновый простой орнамент в центре лба, чуть ниже линии роста волос. Одет парень был в простую тунику и брюки, на мизинце правой руки железное кольцо, отчетливо выделяющееся на матовой коже. На прицепленной к бедру маске, Даша только сейчас заметила тонкие рожки прямо над странным символом, до этого прикрываемые полой капюшона.
Вспомнив, что Тин рассказывал об этом человеке, Даша содрогнулась.
– Почему это ты вообще здесь? – раздраженно бросила тем временем Мирайн.
– Я уже как полгода служу саркину, – его взгляд метнулся к выше названному.
– И мне еще предстоит устроить тебе выволочку за последнюю жестокую выходку, – сурово обронил мужчина; Деян только лениво развел руками, мол, делайте, как вам угодно. Саркин приблизился к стене и потянул за свисающую веревку с кисточкой на конце, и почти тут же в двери постучались. Правитель обратился к молоденькой служанке, попросив ту принести ему и его гостям чай, а после указал на кресла, предлагая сесть. – Рад видеть друзей Мирайн в своем доме.
– Только вот Мирайн, – прищурился Тин, – забыла упомянуть, кто ее друг.
– Прости, – виновато потупилась женщина.
Вернулась служанка и переставила с подноса высокий чайник и миниатюрные изящные чашки, затем так же тихо удалившись. Наполнив одну из кружек, Деян вольготно устроился на подоконнике, полностью проигнорировав недовольный взгляд саркина. Даша только подивилась, как его еще не вышвырнули отсюда или вообще не приговорили к смерти за такое неуважительное отношение к своему господину. Она посмотрела на саркина, и ее дыхание перехватило, когда поймала его внимательный взгляд. Задумчиво погладив аккуратную бородку, мужчина неторопливо смерил изучающим взглядом Вереска с Тином и, наконец, произнес:
– Будучи однажды моим гостем Айзек высек одного из моих слуг просто за то, что тот принес ему обед в тарелках его нелюбимого цвета, – девушка дернулась, как от прикосновения раскаленного железа и побледнела, а саркин продолжил: – Мелочный он человек, очень мелочный и гадкий. Я, безусловно, не верю, что вы, дорогая, и в самом беле намеревались отравить его, хотя, не скрою, был бы этому рад. Мстительность и жестокость его не знает пределов.
– Значит, вы знакомы, – подытожила Мирайн. – Горан, ты нам поможешь?
– Не только потому что мне противен Айзек, но и из глубокой привязанности к тебе. Мне будет приятно думать, что он где-то исходит от желчи и яда, не в силах поймать так желанную ему добычу, – кивнул саркин и вновь посмотрел на молодых людей. – Догадываюсь я и кто твои спутники. Наслышан и о них двоих.