— Николас, — прошептала я. — Моя флейта очень ценна для меня.
Он погладил меня по голове:
— Понимаю, Машенька.
Томас скептически поджал губы и ехидно сказал:
— Магнетизм Месмера? А где же мой особняк? Его тоже проходимцы украли? Придумайте чего-нибудь получше!
— Вена сильно пострадала во время войны, Томас, — ответил Николас. — Вам внушили, что вы живете в доме, уничтоженном бомбардировкой.
— Вздор! Чепуха! — Томас заметался по комнате. — Русско-турецкая война закончилась восемь лет назад. С Веной ничего не произ… — Он не договорил и умоляюще посмотрел на Николаса: — А где здесь? — Бедняга Томас побледнел и крепко сжал ноги.
— Он хочет в туалет! — догадалась я и повела Томаса в санузел. Зажгла свет, втолкнула барона внутрь и ушла, не объяснив ему, что к чему.
Мы с Николасом остались одни и, радуясь минутам без Томаса, смотрели друг на друга.
— Машенька, наверное, ты в детстве подбирала на улице беспризорных котят и щенков? — улыбаясь, спросил Николас.
— Ты угадал! — засмеялась я. — Подбирала, выхаживала и пристраивала в добрые руки.
— Вот и барона ты зачем-то подобрала, — вздохнул Николас.
— Понимаешь, он шел за мной, такой потерянный, несчастный, с температурой, — тихо сказала я. — Ему некуда идти. Извини, но я не верю в такой гипноз, которым можно внушить всю жизнь.
— Надо починить соловья и узнать, кто же над вами так подшутил. Мне надо приниматься за работу. — Николас встал с дивана.
Я молчала, а Николас взял меня за руку:
— Машенька, я не хочу оставлять тебя наедине с этим типом. Поехали…
Он не договорил. В санузле раздался грохот и из него выскочил Томас во влажных лосинах, красный как рак.
— Какой странный ватерклозет! Я нечаянно уронил полочку.
Я хотела посмотреть, что же барон натворил в санузле, но Николас меня не пустил.
— Машенька, собирай вещи и едем ко мне. А завтра я вызову сюда клининг, приедут и все уберут.
— Но ведь завтра канун Рождества! — воскликнула я. — Никто не работает!
— Китайские фирмы не отмечают католическое Рождество, — заметил Николас. — Не беспокойся, Машенька! Собирайся, поехали!
Он вытащил из портмоне несколько купюр и положил на столик.
На несчастного Томаса было жалко смотреть. Весь баронский гонор с него слетел, и он сиротливо мялся у стенки. Но вдруг встрепенулся, достал из кармана мешочек и положил пять монет на купюры.
Николас с любопытством взял одну и поднес поближе к близоруким глазам:
— Любопытно, австрийский талер начала девятнадцатого века. Состояние хорошее, монета как новая.
Я замерла. Сейчас он объявит Томаса фальшивомонетчиком, и тот опять будет кричать: «Дуэль!»
Однако Николас просто вернул монеты Томасу:
— Заберите, барон. Сейчас такая валюта не в ходу.
— Николас, — нерешительно сказала я. — А…
Николас снял очки и протер стекла.
— Куда ж без него, — вздохнул он. — Пусть едет с нами.
Я была готова кинуться ему на шею и сказать, какой он чудный и добрый, но вместо этого прошептала:
— Томас боится автомобилей.
— Кареты у меня нет, не обзавелся пока, — заметил Николас, — так что придется вам, барон, ехать на машине.
Томас явно не понимал, о чем разговор, но кивнул на всякий случай.
— Запомните, Томас. С этой минуты, если вы хотите увидеть свою Клементину, будете делать все, что велю я, — жестко сказал Николас. — Потому что я и есть тот самый мастер, который будет чинить вашу игрушку, и злить меня не рекомендуется.
— Фу! — скривился Томас. — Так ты ремесленник? А я общался с тобой как с равным.
— Вы не слышали, что я только что сказал? Я бы выставил вас на улицу, но Машенька вас подобрала, я терплю только из-за нее. Вы находитесь в незнакомом для вас месте, было бы разумно принять существующие здесь правила игры, а не лезть со своими.
Томас дернулся от слова «подобрала», но промолчал. Хороший знак.
Я завернула Томаса в плед, оставила для уборщиц ключ в специальной коробочке, и мы вышли на улицу.
Глава 18
Блохи в машине
Глава 18. Блохи в машине
Странной процессией мы топали на стоянку. Николас придерживал меня, взрослую самостоятельную девицу, за локоть, вероятно, чтобы я не упала. А позади нас, дико озираясь по сторонам, тащился закутанный в плед Томас. Он постоянно спотыкался, наступал на волочившийся край одеяла и ото всех шарахался. Снег хлопьями сыпал на плед, и Томас выглядел заблудившимся балаганным актером.
Его окружила стайка подростков в красно-белых колпаках, они смеялись, шумели, дергали барона за одеяло и парик. Томас испуганно заозирался, я рванулась помочь ему, но Николас не пустил:
— Сам разберется, не маленький!
— Мы в ответе за тех, кого приручили, — пробормотала я.
Николас взглянул на меня с интересом:
— Да, но не за взрослого мужчину, собирающегося жениться.
— Какой он взрослый? — вздохнула я. — Ему и лет, наверное, всего двадцать.
— А тебе сколько? — насмешливо спросил Николас. — Двадцать четыре? Не намного старше.
Мы бы еще поспорили, но кольцо подростков разомкнулось и оставило обалдевшего Томаса с зеленой плюшевой свинкой в руках, серпантином на шее и следами от помады на щеках. Вид у него стал ну до того клоунский, что мы с Николасом расхохотались. А Томас даже не обиделся.
Наконец мы добрались до стоянки и начались сложности. Сначала Томас никак не среагировал на стоящие разноцветные коробки, но когда одна из них включила двигатель и зажгла фары, он заорал и больно вцепился мне в плечо.
— Ой! — вскрикнула я.
— Зверь из преисподней! — завопил Томас. — Исчадия ада! Надо бежать!
А Николас опять все решил. Он снял руку барона с моего плеча, развернул его к себе и четко произнес:
— Это не зверь, Томас, а автомобиль! Всего лишь повозка, но без лошадей, средство передвижения. Внутри корпуса машины находится двигатель, он и везет карету. Сейчас вы сядете в салон и будете спокойно сидеть всю дорогу и никого не доставать. Понятно?
— Машина? — недоверчиво переспросил Томас. — Я знаю о паровой машине Уатта, но она не возит людей.
— Скоро повезет, — пообещал Николас, нажав кнопку брелока с сигнализацией.
Удивительно, но Томас, успокоенный научным объяснением, без звука залез на заднее сиденье и даже удобно расположил там свой тощий зад. Плед он небрежно кинул вниз.
— Подберите, — посоветовал Николас, заводя автомобиль.
Наклонившись за одеялом, Томас увидел на переднем сиденье пристегнутого соловья и радостно закричал:
— Мой соловей! Вы не обманули!
— Мастер Николас никогда не лжет! — сказал мой приятель, явно подражая Томасу.
Автомобиль зашуршал шинами и плавно поехал по узким улицам старой Вены. А на шоссе мы, конечно же, встали в пробке. Дисциплинированные австрийцы не обгоняли и не подрезали друг друга, а медленно ползли, а если и злились, то про себя. Я с удовольствием любовалась ночной Веной, залитой огнями. А Томас вертелся ужом, тыкал пальцем в окно и вопил про то, как изуродовали его родной город. И того дома нет, и этого, половина мостов пропала, а Дворец эрцгерцога Альбрехта вообще не узнать. А когда пробка рассосалась и машина выехала на широкую дорогу, он увидел небоскребы и запрыгал от восторга на сиденье.