Глава 20
Потайная комната
Глава 20. Потайная комната
Меня разбудил настойчивый стук. Накинув белый халат, я метнулась к двери, но за ней оказалось пусто.
Тук-тук — опять послышалось мне.
В таком современном доме явно не водились полтергейсты и, дождавшись следующего стука, определила его источник — окно! Отдернув тончайшую белую занавесь, я увидела на единственном среди хвойных деревьев дубе огромного полосатого кота с надорванным ухом. Кот сидел на ветке и смотрел на меня внимательными желтыми глазами, а ветка, качаясь под его тяжестью, стучала в окно.
— Кис-кис! — позвала я.
Ловко перебирая толстыми лапами, кот добрался до края ветки и прижал черный нос к стеклу, оставляя на нем влажное пятно.
— Слезай, а то упадешь! — посоветовала я.
Но кот и рваным ухом не повел.
Засмеялась и с удовольствием заметила, что настроение у меня совсем не такое, как вчера. Усталость прошла, я чувствовала себя бодрой и отдохнувшей. Я оглядела свою комнату, и она мне понравилась. Белая кровать на незаметной подставке парила в воздухе. Светлый полированный столик, удобное кресло, большое зеркало, за которым скрывался вместительный гардероб, точечные светильники на потолке, пушистый коврик под ногами — я никогда не ночевала в такой комнате. Моя «однушка» обклеена обоями, а у Никиты стены покрыты декоративной штукатуркой с отделкой из натурального камня. Мне почему-то показалось, что такой интерьер подошел бы Николасу больше, чем этот холодный хай тек. Николас — он теплый, а вот Никита — мальчик Кай из «Снежной королевы», и модерн как раз для него. Я заметила, что вспоминаю Никиту совершенно спокойно, без боли в сердце. Все прошло, и может быть, я даже приду на его концерт, послушаю талантливого исполнителя.
Побежала в ванную комнату и ахнула от восторга. Вчера от усталости я ничего не заметила, а сейчас разглядела громадную белую чашу возле незанавешенного окна, прозрачную душевую кабинку с душем-водопадом с подсветкой, умывальник с хромированными кранами и батареей туалетных принадлежностей. И все новое, сияющее чистотой. Я пометалась между ванной и кабинкой и все же выбрала последнюю. Надо побыстрее освежиться и узнать, как там бедняга Томас. Но голову я вымыла, вдруг какая-нибудь блоха случайно забрела в мою густую шевелюру.
Потратив пятнадцать минут на сушку волос феном, я не стала плести косы, от которых болит голова, а позволила кудрям свободно спадать на плечи. Надела чистые темно-синие джинсы, белую футболку и рубашку в клетку. Сунула ноги в тапочки и пошла по коридору.
В доме стояла тишина, однако около одной из дверей мой чуткий слух уловил еле слышный храп. Я успокоилась: Томас крепко дрыхнет, значит, он не лил всю ночь слезы по утраченным волосам. Я собралась спуститься вниз, но в коридор выглянул Николас и радостно улыбнулся:
— Проснулась? Выглядишь свежей и отдохнувшей, смотрел бы и смотрел. А барон еще изволит почивать.
— Как он перенес процедуру бритья и мытья? — покраснев от похвалы, спросила я.
— Заходи в мастерскую, я расскажу, — пригласил он.
Я с удивлением разглядывала необычную комнату. Просторная, с большими окнами в стенах и в потолке, она казалась парящей в невесомости звездной капсулой. Лишь заснеженные елки и разобранный красный соловей мешали почувствовать себя космолетчиком, бороздящим просторы Вселенной. В комнате почти не было мебели, лишь стол с мощной лампой, удобное кресло, два шкафчика — и все. На столе моргал спящим режимом ноутбук, стояла коробка с разными инструментами.
— Смотри, Машенька, я уже разобрал игрушку и нашел повреждение. Осталась самая тонкая работа: подогнать детали, настроить мелодию и вновь собрать птичку.
Я с любопытством уставилась на разобранного соловья, но гораздо больше мне хотелось смотреть на Николаса. В серой футболке и джинсах, он уже не был таким лощеным, а выглядел обычным парнем, умным и симпатичным.
Я смутилась.
— Ты так мило краснеешь, Машенька, — заметил Николас. — Твое лицо заливает румянец, и глаза начинают сиять.
Я смутилась еще больше.
— Расскажи, как прошло изгнание блох из Томаса? — спросила, чтобы отвлечься.
— Виски, — коротко ответил Николас. — Я захватил в подвал «Ballantine’s Finest» трехлетней выдержки и бельгийский шоколад. Прихлебывая и закусывая, барон и не заметил, как я его побрил. Потом я заставил его раздеться и отвел в рабочий душ, ну то есть душ в подвале. Барону так понравился льющийся сверху горячий дождик, что он не хотел выходить и вылил на себя почти весь флакон кошачьего шампуня. Пару раз заикнулся, чтобы его помыли, но я это быстро пресек. Потом искупался сам и отвел барона в кроватку. Его одежду и парик позже сожгу.
— Сожжешь? — ахнула я. — А в чем же он пойдет к Клементине? Он должен вручить ей соловья сегодня до полуночи!
— Пойдет в чем-нибудь. Неужели ты хочешь возиться с этим рассадником блох или нарядить чистого Томаса в грязную одежду? — жестко спросил Николас.
Он умел мгновенно перевоплощаться из доброго мягкого парня в уверенного мужчину. Я сразу начинала верить, что он успешный бизнесмен.
Николас подошел ко мне, сдул с лица непослушный локон и продолжил:
— Найдет Томас свой дом, а там у него наверняка еще с десяток кафтанов. Машенька, ну не дуйся. Пойдем со мной, я тебе покажу кое-что интересное.
Он толкнул незаметную дверь в стене, и я оказалась совсем в другом мире. Темноватая комната с вытертым ковром на полу, кресло-качалка с клетчатым пледом, старые комоды, полки из красного дерева… И на всех этих поверхностях стояли и сидели заводные игрушки: белая цирковая лошадка, скачущая в галопе, три куклы за чайным столиком, коричневый мишка с барабаном, веселый клоун в больших туфлях, смешной робот с антеннами, а в углу на тумбочке лежал небольшой клавишный инструмент.
— Клавесин! — восторженно воскликнула я.
— Не клавесин, а клавикорд, старинный четырехоктавный клавикорд XVII века, — поправил Николас.
— А он настроен? — замерев, спросила я.
— Настроен, — рассмеялся Николас. — Здесь все работает. Я купил игрушки на блошином рынке за бесценок, отремонтировал, отреставрировал…
Я перебила его:
— И спрятал от всех в закрытой комнате. Как будто стесняешься!
— Ты угадала, — согласился Николас. — Не хочу прослыть чудаком. А клавикорд я сейчас отнесу вниз, пусть барон поиграет.
— А можно мне? — спросила я, подойдя к инструменту.
— Конечно, Машенька! Сыграй!
Маленький полированный ящичек с откинутой крышкой, на которой можно рассмотреть пасторальную картинку — ангелочки и овечка, рычаги, струны — инструмент ждал исполнителя несколько столетий. Я положила пальцы на клавиши, взяла первую ноту, но из коридора раздался грохот и ругательства.
Мы с Николасом переглянулись и побежали выручать Томаса, который опять попал в какую-то передрягу. Николас успел первым, он зашел в комнату, захлопнул дверь и крикнул:
— Ничего не случилось, Машенька! Он всего лишь уронил кресло. Сейчас барон оденется, и мы выйдем. Спускайся вниз, посмотри, что есть из продуктов. Ты ведь, наверное, проголодалась.
Я действительно ощутила сильный голод, ведь ела в последний раз вчера, в кофейне напротив «Лавки чудес».
Глава 21
Завтрак
Глава 21. Завтрак
Огромный холодильник в хромированной кухне я нашла не сразу. Открыла несколько ящиков с посудой, бокалами и кофейными и чайными чашками. Я уже отчаялась, но случайно задела рукой абсолютно ровную стенку и на ней появилась прозрачная дверца. А за дверцей виднелись продукты и пакеты с молоком.