Железные пальцы хватают за лодыжку. С ужасом смотрю вниз. На палубе растянулся скелет в синей треуголке и начищенных ботфортах. Белеет в темноте резной крендель тазовых костей. Желтые зубы скалятся в застывшей улыбке, в провалах глаз горит болотный огонь гнилушек...
Меня будит зей-фон. Как обычно. Вот ведь угораздило уснуть на рабочем месте. И сны такие снятся. Неприятные.
Звонит Мари. У нее, как всегда новые идеи.
- Вы знаете, Матвей Палыч, только не смейтесь. Знаете, что мне вся эта история напоминает? "Марию Целесту". Из тех времен, когда, кажется, Жанну Д'Аpк на Английский трон короновали. Вот.
- Какую такую "Марию Целесту"?
- Я по визору передачу видела. "Таинственные события прошлого". Был такой корабль. Старинный, парусник. В девятнадцатом веке. Или в двадцатом. С него тоже неожиданно исчезла вся команда. И никого никогда так и не нашли. Потом это место в Атлантическом океане назвали Бермудским Саркофагом. И имя бригантины такое похожее. Там - "Мария Целеста". Здесь - "Санта-Мария".
- В девятнадцатом веке, значит. Или в двадцатом. Ты у нас тоже Мария. Значит, повязана в этом деле по уши. Признавайся.
Мари обиженно сопит на другом конце. Какая же она еще молоденькая. Неужели и я когда-то был таким. Ходил на долгие пешие прогулки с женой, водил в зоопарк дочку, шутил по поводу и без повода, а дом был всегда заполнен шумными гостями. Я раскрывал опасные преступления. Взять хотя бы Марроканца....
- Ой, - кричит Мари. - У меня суп убежал.
И бросает трубку.
Трачу оставшиеся полдня на то, чтобы организовать связь с братом капитана Брикса, Полем. Ему в случае смерти членов семьи достается страховка. Заполняю множество форм, запрашиваю у начальника секции разрешение на превышение месячного бюджета, разыскиваю Поля. Вся беседа занимает минут сорок. И ничего интересного узнать все равно не удается. Поль раздражен и не выглядит сильно опечаленным.
Ну и ладно. Все равно дома никто не ждет. Я, может, сегодня туда и не вернусь. Прикорну на диванчике у себя в кабинете.
Фантазерка моя Мари. Таинственные события прошлого. Знаю такую передачу. Жена смотрит. По пятницам. Полная чушь.
Вызываю на экран информацию о "Марии Целесте". Разглядываю красавицу-бригантину на рисунке неизвестного художника.
Классический пример корабля-призрака. Судно было неожиданно покинуто членами экипажа четвертого декабря тысяча восемьсот семидесятого года. Господи, древность какая.
В камбузе на дровяной плите продолжал вариться обед. В каюте капитана осталась нетронутой шкатулка с драгоценностями. Швейная машинка стояла с незаконченным шитьем.
Смотрю на семейную фотографию капитана. Моложавый отец семейства с окладистой, ровно подстриженной бородой. Спокойный взгляд из-под широких бровей. Одна рука на колене, другая на ручке кресла.
Его жена, Сара. Миловидная, улыбчивая женщина с гладко причесанными волосами. Плавала с мужем. Считала своим долгом.
Маленькая дочка София в белом платье со множеством оборок строго глядит в объектив фотоаппарата. Большие ушки, пухлые щеки, тесно прижатый к груди матерчатый заяц с глазами-пуговицами. Где-то я недавно видел похожего...
После бессонной ночи тянет в дрему.
...cкелет откатывается в сторону. Мокро хлопают в тумане обрывки парусов. Кажется, что ко мне тянутся из темноты множество невидимых рук. Скользких, холодных, мертвых. Пробуют на ощупь спину, руки, шею. На штурвале вырезано название корабля: "Санта-Мария". Знакомое название. Скрипит рулевое колесо. Кто-то невидимый стоит за штурвалом. И от него зависит моя жизнь. Или смерть. Черное или белое. Чет-нечет. Орел или решка. Ни то ни другое. Потому что выбора мне не оставили. Я знаю, кого увижу, когда сделаю еще один шаг.
Я лечу на "Санта-Марию", хотя этого ни в коем случае делать нельзя. Меня тянет туда, как на канате, змея о семи головах, которая зовется любопытством. И упорством. И ослиным упрямством. Я хочу сам себе доказать, что еще чего-то стою. Хотя, на самом деле, скорее всего не стою ни гроша.
Тону в мягком, как сдобная плюшка, кожаном диване под пальмой. Диван крякает, скрипит, но услужливо прогибается под моим весом. Облегченно вздыхаю и вытягиваю ноги в разношенных ботинках.