Губы Вадима изогнулись. Обвинительные слова готовы были сорваться с них, но Светов предупредил его:
- Обман - это когда человек думает одно, а выходит другое.
- Человек должен добиваться, чтобы вышло то, что задумал. Он должен быть благодарен тому, кто помог осуществить задуманное, - сказал Ул.
"На что он намекает?" - Светов пытался найти связь между словами дальнианина и тем, что они все только что пережили. Неужели здесь имела место не западня, а ошибка? Он с удивлением подумал, что готов и к этому. "Почему нас все происшедшее так поразило? Разве в нашей памяти не живут десятки и сотни людей, и многих из них мы можем представить себе так ясно, как будто они перед нами? Разве не умеем мы так сильно вообразить встречу с ними, что переживаем ее по-настоящему? И разве в тайных своих надеждах и желаниях мы не подготовлены к тому, что память может материализоваться? Почему же эти способности памяти не доставляют нам такого же удивления, как то, что случилось здесь?.."
Тишина тянулась слишком долго и начинала казаться многозначительной. Нарушил ее А:
- Что бы вы хотели посмотреть?
- Сейчас мы хотели бы поспать, - сказал Светов, и земляне поняли его: нужно остаться одним.
Дальниане ввели их я круглую комнату, где стояли спальные устройства, все разные - в соответствии с невысказанными желаниями и привычками землян. Затем хозяева попрощались и ушли.
Несколько минут молчания... Только взгляды...
- Подумаем о чем-нибудь веселом, - сказал Светов, и все поняли: не выдавать своих мыслей дальнианам. Но как же тогда обсудить положение?
- Эзопов язык, - предложил Светов, и они подумали: этого шифра дальнианам не понять. Ведь люди не будут при каждом изречении или имени героя вспоминать обо всем, что скрыто за этим. Они уподобятся близким родственникам или закадычным друзьям, и несколько слов, которые покажутся другим ничего не значащими, для них будут говорить об очень многом благодаря воспоминаниям. А впрочем, разве все четверо не стали близкими родственниками здесь, на чужой планете, и разве вся история Земли не превратилась сейчас для них в почти "семейную историю"?
- Бойтесь данайцев, дары приносящих, - начал разговор Роберт. Его глаза были тусклы и холодны, в них не отражались воспоминания.
Все посмотрели на Кима - что скажет он?
Ким проговорил, растягивая слова в свойственной ему манере, делая каждое из них резиновым:
- Пусть совет мудрых решает без Катилины. Катилнна будет думать.
Его невозмутимый вид никого не обманул. Ким любил притвориться простаком, за которого могут думать другие. Свои собственные решения он оставлял до критического момента.
- Выждать и найти ахиллесову пяту, - предложил Роберт, осуждающе взглянув на Кима. - А тогда - штурм унд дранг.
- Когда муха видит орла, то думает: "Ах, какая большая муха! Может ли она найти у орла "ахиллесову пяту"? И обязательно ли орел станет охотиться за мухой? Ведь, как говорили древние римляне, орел не ловит мух. Нет ли у него других намерений - вот что нужно выяснить, - наконец-то высказался Ким.
- Помните Полифема? - спросил Светов и умолк, морща лоб.
Тяжелая сонливость как-то сразу навалилась на него, на всех четверых. Они пробовали сопротивляться. Постели манили. Сладкий туман окутывал. Тихая музыка вливалась через уши, кружа голову.
- Сказка о сонной принцессе, - проговорил Светов совсем не то, что хотел.
Его уже никто не слышал. Земляне спали. И Светов не выдержал. Комната кружилась перед его глазами...
3
Первым проснулся Роберт. По привычке старого бойца полежал несколько минут с закрытыми глазами, прислушиваясь. Доносилась тихая музыка... Но только он раскрыл глаза, как увидел: у самой стены неизвестно откуда появился А. Подошел к Светову, даже не подошел, а подплыл, чуть касаясь пола ногами, наклонился над космонавтом. Все ближе и ближе. Роберт тяжело дышал, притворяясь спящим, думал: "Что сейчас будет? Не раскроется ли тайна?" Дальнианин все еще наклонялся и вдруг исчез, вошел в Светова...
Роберт с трудом встал на дрожащие ноги. Даже ему было страшно. Противно собственное бессилие. Попробовал сделать шаг - и снова опустился на постель. Увидел, как от Светова отделился, пульсирующий огненный шарик, подлетел к стене и вошел в нее.
- Светов! - крикнул Роберт.
Сделал отчаянный рывок. Удалось встать с постели. Ноги стали чужими, несли не в ту сторону. Он подошел к Светову, услышал его ровное дыхание.
"Может быть, приснилось", - Роберт растерянно улыбался, вспоминал и не мог вспомнить. Он увидел дверь - появился замысел.
"Сейчас и не сплю явно вопреки планам дальниан, - подумал Роберт. - И оказался перед дверью тоже не по их желанию. Смогу ли застать их врасплох, увидеть то, что они не хотели бы выдать?"
Он взглянул на Светова, на его суровое, даже во сне, лицо. Вспомнил: "Ты слишком любишь риск, Роб. Риск ради риска. Ты не боец, а игрок". Да, Светов умел "гладить против шерсти".
"Выйти в эту дверь - может быть, то же самое, что прыгнуть в пропасть или войти в атомный котел. Но у кого же, стоя над пропастью, не появляется мгновенное желание прыгнуть?"
Роберт представил, что бы сказал Светов: "Риск - это тоже средство в добыче информации. Не стоит пренебрегать им". Или что-то в этом роде. Но затем Светов подсчитал бы коэффициент полезности риска в данном случае. И только потом...
"Поэтому ему и доверяют руководить экспедицией, а вот мне бы не доверили, хотя я повидал не меньше его. В его возвращение всегда верят, а мое кажется чудом. И они, конечно, правы. Ну что ж..."
Он улыбнулся и толкнул дверь. Ожидал, что окажется в коридоре. Но перед ним простиралась фиолетовая почва планеты, покачивались безлиственные растения. "Сон или не сон?" Ущипнул себя - больно. И все равно: каждый шаг - как по толстому слою ваты.