— А разве мы отправимся не через окно библиотеки? — спросила Августа.
— Нет. Мы выйдем через кухню, как нормальные цивилизованные люди.
Августа скорчила гримаску Питеру, выходя следом за Гарри из библиотеки.
— А что, он всегда такой мрачный, когда ведет расследование?
— Всегда, — заверил ее Питер. — Он у нас изрядный брюзга, наш Грейстоун. И ни малейшей любви к приключениям!
Гарри свирепо глянул на них через плечо:
— Тихо вы оба! Я не желаю будить всех слуг в доме.
— Да, сэр, — пробормотал Питер.
— Хорошо, сэр, — прошептала Августа.
Все трое благополучно выбрались в сад, и оказалось, что фонарь им не понадобится: светила такая луна, что хорошо видны были даже камни на тротуаре, а теплый свет в окнах особняка леди Арбутнотт служил отличным маяком.
Когда они были почти у дома Салли, Августа заметила, что в нижних этажах свет почему-то погашен.
— Значит, Салли ждет нас у черного хода?
— Да, — тихо ответил Питер. — Она проведет нас прямо в библиотеку, там мы и поговорим.
Они подошли к калитке сада леди Арбутнотт, и вдруг Гарри остановился.
— Калитка открыта, — сказал он.
— Наверное, Салли, ожидая нас, заранее послала слугу, чтобы отпереть ее, — предположил Питер, толкнув тяжелую калитку. — Не думаю, чтобы у Салли теперь хватило сил самой дойти до калитки.
— Я тоже все удивляюсь, как это она находит в себе силы по-прежнему руководить «Помпеей», — прошептала Августа.
— Но клуб — единственное, что удерживает ее на этом свете. Да еще, пожалуй, удовольствие, с которым она снова участвует в очередном расследовании под руководством Гарри, — признался Питер.
— Тихо! — приказал Гарри.
Августа плотнее запахнула плащ и покорно умолкла. Она шла следом за Гарри, а Питер замыкал их маленький отряд.
И тут она чуть не налетела на мужа: Гарри опять неожиданно резко остановился.
— Ой! — Она с трудом удержалась на ногах. — Гарри, в чем дело?
— Что-то не так. — Голос Гарри звучал подозрительно ровно, и это встревожило Августу больше всего. Она вдруг заметила, что он как-то странно сжимает в руке свою эбеновую трость.
— Что-то случилось? — Питер, оставаясь в тени, говорил очень тихо; игривость тут же исчезла из его тона.
— Задняя дверь открыта. Света в доме нет, и Салли нигде не видно. Сейчас же отведи Августу домой. А потом сразу возвращайся сюда, только сначала убедись, что она добралась до дому целой и невредимой.
— Все понял. — Питер подхватил Августу под руку. Но Августа быстро увернулась и торопливо заговорила:
— Нет, Гарри, пожалуйста, позволь мне пойти с тобой! Может быть, Салли совсем плохо. Может быть, это потому… — Августа испуганно вскрикнула, наступив кончиком башмака на подол женского платья, выглядывавшего из-под груды веток. — О господи, нет! Салли!
— Августа, какого черта… — Гарри обернулся и бросился к ней.
Августа уже стояла на коленях, яростно разбрасывая ветки и листву.
— Это Салли! Ах, Гарри, я знаю, это она! Она, должно быть, упала здесь в обморок. Салли?
Августа коснулась подруги, одетой в дорогое шелковое платье, и ее черные перчатки сразу промокли от крови. Рукоять кинжала, все еще торчавшего из груди Салли, тускло поблескивала в лунном свете.
— Будь он проклят, мерзавец! — Голос Гарри звучал поистине страшно. Он, ломая кусты, упал на колени возле Салли и схватил ее за руку, пытаясь нащупать пульс. — Она еще жива!
— Господи! — Питер тоже пробрался к Салли поближе. Увидев кинжал, он выругался. — Ах, чертов сукин сын!
— Салли? — Августа сжимала бессильную руку подруги. Рука была ледяная. Салли умирала. Это было ясно…
— Августа? Это ты, дорогая моя? — Голос Салли скорее напоминал шелест. — Я так рада, что ты здесь. Знаешь, так неприятно умирать в одиночестве! Как раз этого-то я боялась больше всего.
— Мы все здесь, Салли, — тихо промолвил Гарри. — Питер, Августа и я. Ты не одна.
— Друзья мои. — Салли закрыла глаза. — Так будет лучше. Боли уже стали совершенно невыносимыми. Ужасно! Знаете, вряд ли я вытерпела бы много дольше. И все же я предпочла бы уйти сама.
На глазах Августы выступили слезы. Она сжала руку Салли, словно стремясь передать ей часть собственных сил.
— Салли, кто это сделал? — спросил Гарри. — Паук?
— О да! Должно быть, он. Но лица его я так и не увидела. Но он знал о списке. Знал, что я его раздобыла. А раздобыла я его у повара.
— Какого повара? — мягко спросил Питер.
— Бывшего повара клуба «Сабля». Я получила этот список сегодня утром.
— Чтобы тебе гореть в аду, проклятый Паук! — прошептал Гарри. — Он мне заплатит за это сполна, Салли!
— Да, я знаю, Грейстоун. На этот раз ты до него доберешься. Я никогда не сомневалась, что в один прекрасный день ты с ним расквитаешься за все. — Салли страшно закашлялась.
Августа еще крепче сжала ее руку, слезы лились у нее из глаз, смешиваясь с кровью Салли. Ей уже приходилось когда-то вот так же держать за руку любимого человека и беспомощно смотреть, как жизнь в нем трепещет, точно пламя тонкой свечи на ветру, потом вспыхнет и погаснет навсегда. И не было на свете ничего ужаснее этого последнего долга.
— Августа?
— Ах, Салли, мне будет так тебя не хватать! — сквозь слезы проговорила Августа. — Ты была моим лучшим другом.
— И ты была моим лучшим другом, милая. Ты дала мне куда больше, чем можешь себе представить. А теперь отпусти меня. Время пришло.
— Салли!
— Не забудь открыть книгу, Августа.
— Нет, не забуду!
И Салли не стало.