— А ты попробуй поговорить с ней о той книге, которую она пишет, — рассеянно предложил ему Гарри и быстро поставил свой бокал на поднос.
— И что это за книга?
— По-моему, сэр Томас говорил, что она называется «Путеводитель по стране полезных знаний для юных леди».
— О господи! — Питер выглядел ошеломленным. — Неужели все женщины в Лондоне пишут книги?
— Похоже на то. Ну, не унывай, — посоветовал Гарри. — Глядишь и научишься у нее чему-нибудь полезному.
Он отошел от Питера и стал прокладывать себе путь сквозь плотную пеструю толпу гостей, порой останавливаясь возле знакомых, которым не терпелось одарить его многословными поздравлениями по поводу помолвки.
Уже через два дня после того, как в газетах появилось сообщение о его помолвке, Гарри стало ясно, что высшее общество весьма заинтриговано его столь неожиданным выбором.
Леди Уиллоубай, полная матрона, одетая в нежно-розовое платье, постучала веером по рукаву черного фрака Гарри, когда тот проходил мимо, и спросила:
— Значит, мисс Баллинджер оказалась самой достойной претенденткой в вашем списке, милорд? Никогда бы не подумала, что вы с ней способны составить супружескую пару. Однако вы всегда были себе на уме, верно, Грейстоун?
— Я полагаю, вы поздравляете меня с помолвкой? — холодно осведомился Гарри.
— Ну разумеется, сэр! Все просто счастливы поздравить вас. Мы ожидаем, что история с вашей помолвкой и браком доставит нам немало удовольствия в этом сезоне.
Гарри опустил глаза:
— Не думаю, мадам, что ваши надежды оправдаются.
— Ну, милорд, не станете же вы отрицать, что сделали просто замечательный выбор! Вы и Августа Баллинджер так не похожи! Это даже интересно, не правда ли? Чрезвычайно интересно также, удастся ли вам повести ее к алтарю, хотя бы один раз не подравшись на дуэли или не попросив сэра Томаса немедленно посадить племянницу на корабль и отправить подальше от Лондона… Она из нортамберлендских Баллинджеров, знаете ли. А представители этой ветви семейства всегда причиняли окружающим массу хлопот.
— Моя невеста — настоящая леди, — очень спокойно проговорил Гарри, с холодным вниманием глядя толстухе в глаза и не позволяя эмоциям хотя бы в малейшей степени отразиться на его лице. — Я надеюсь, что, говоря о ней, люди будут помнить об этом. Вы ведь помните об этом, не правда ли, мадам?
Леди Уиллоубай неуверенно захлопала глазами и вдруг побагровела:
— Хм, разумеется, милорд. Я не имела в виду ничего плохого. Я просто подшучивала над вами. Наша Августа чрезвычайно живая милая молодая женщина, мы ее любим и желаем ей всего наилучшего.
— Благодарю вас. Я передам ей ваши пожелания. — Гарри с ледяной вежливостью поклонился и повернулся, чтобы уйти.
Ему еле удалось подавить стон. Без сомнения, чрезвычайно живое восприятие жизни уже принесло Августе репутацию беспечной и безответственной особы. И он намерен обуздать ее, пока она не попала в настоящую беду.
В конце концов ему удалось настигнуть свою невесту: она стояла в дальнем углу зала, болтая и смеясь с Лавджоем. Словно почувствовав его приближение, она резко оборвала смех и умолкла на полуслове, а потом повернулась и увидела Гарри. Ее глаза подозрительно сверкнули, и она лениво и грациозно принялась обмахиваться веером.
— Признаться, меня весь вечер мучило любопытство, когда же вы наконец покажетесь, милорд, — произнесла светским тоном Августа, — Вы уже знакомы с лордом Лавджоем?
— Да, мы встречались. — Гарри коротко кивнул ее собеседнику. Ему претило лукавое умиление, написанное на физиономии Лавджоя. Впрочем, то, что этот человек стоял так близко к Августе, его совершенно не трогало.
— Да, конечно. Мы посещаем одни и те же клубы, верно, Грейстоун? — Лавджой повернулся к Августе и галантным жестом подхватил ее затянутую в перчатку руку. — Полагаю, я должен вручить вас вашему будущему хозяину и повелителю, дорогая, — сказал он, поднося к губам ее пальцы. — Теперь-то я понимаю, что для меня все потеряно. И я могу лишь надеяться, что где-то в глубине души у вас сохранится хотя бы легкое сожаление после того сокрушительного удара, который вы нанесли мне, сделавшись невестой Грейстоуна.
— Я уверена, сэр, что вы очень скоро оправитесь от этого удара. — Августа отняла свою руку и с улыбкой проводила Лавджоя взглядом.
Когда барон растворился в толпе, она повернулась к Гарри. На щеках ее вспыхнул румянец, а в глазах явно сверкал вызов. Гарри вдруг подумал, что он, кажется, догадывается о причине этого странного яркого румянца, пылавшего на ее щеках и сейчас, и во время тех двух кратких встреч, которые уже успели состояться после сообщения об их помолвке.
Каждый раз, когда Августа смотрела на него, она явно вспоминала их ночную встречу и то, как лежала у него в объятиях на ковре в библиотеке. Безусловно, мисс Баллинджер, несмотря на свою принадлежность к нортамберлендской ветви семейства, страшно смущают подобные воспоминания. Гарри счел это добрым знаком. В конце концов, румянец смущения указывал на то, что дама все же имеет некоторые представления о добродетели.
— Вам не слишком жарко, Августа? — спросил Гарри с вежливой заботливостью.
Она решительно помотала головой:
— Нет, нет, я чувствую себя прекрасно, милорд. А теперь скажите, вы подошли ко мне, чтобы пригласить меня на танец? Или хотите прочитать мне очередную лекцию о том, как мне следует себя вести?
— Скорее всего последнее… — Гарри взял ее за руку и повел через открытые стеклянные двери в сад.
— Этого я и боялась. — Августа играла веером, пока они шли по террасе. Потом со щелчком закрыла его. — Я с тех пор очень много думала, милорд.
— И я тоже. — Гарри заставил ее остановиться возле каменной скамьи. — Присядьте, моя дорогая. Мне кажется, нам нужно поговорить.
— О господи! Я же знала! Я просто уверена была, что так и будет. — Она мрачно посмотрела на него и грациозно присела с ним рядом на краешек скамьи. — Милорд, вам это не поможет. Мы либо примиримся с обстоятельствами, либо покончим с вашей затеей.
— Что именно мне не поможет? — Гарри поставил одну ногу на краешек, скамьи и облокотился на колено. Он внимательно смотрел в серьезное лицо Августы, сидящей напротив него в тени. — Это, случайно, не имеет отношения к нашей помолвке?
— Вы догадливы. Я все время думаю о том, что случилось, и ничего не могу с собой поделать: я уверена, вы действительно совершаете страшную ошибку. Я хочу, чтобы вы поняли: вы оказали мне большую честь своим предложением, однако для нас обоих будет лучше, если я все-таки устрою скандал и разорву помолвку!
— Не делайте этого, Августа, — проговорил Гарри.
— Но, милорд, теперь, когда у вас было время все обдумать, вы, конечно же, поняли, что союз между нами просто невозможен?
— Нет, я считаю, что наш союз вполне возможен и у нас все получится.
Августа поджала губы. Потом вскочила:
— Что вы хотите этим сказать, сэр? Может быть, вы надеетесь, что сумеете силой заставить меня соответствовать вашим представлениям о достойной добродетельной супруге?
— Не стоит говорить за меня, Августа. — Гарри взял ее за руку и мягко заставил снова сесть на скамью. — Я хотел сказать лишь одно: по-моему, при незначительных усилиях над собой мы сможем прекрасно ужиться.
— И кто же из нас, по-вашему, должен делать над собой усилия, милорд?
Гарри вздохнул и задумчиво уставился на массивную стену, окружавшую сад.
— Мы оба, без сомнения, должны чуточку перемениться, как того требует любой брак.
— Ясно. Давайте только кое-что уточним. Вот, например, какие именно изменения вы хотели бы видеть во мне, сэр?
— Для начала было бы неплохо, если бы вы перестали танцевать вальсы с Лавджоем. Что-то в этом человеке мне не нравится… И сегодня вечером я заметил, что он начинает проявлять к вам повышенный интерес.
— Да как вы смеете, сэр?! — Августа снова вскочила, вне себя от гнева. — Я буду танцевать вальс с кем захочу, а вам следует усвоить прямо сейчас: я никогда не позволю ни своему мужу, ни кому-либо еще диктовать, с кем я должна танцевать! И мне очень жаль, если подобное поведение кажется вам слишком вольным, сэр, но я должна заверить вас, что это еще только цветочки и я способна на гораздо большие вольности.