— Вы так напряжены, я вас понимаю, смерть патрона, следствие, подозрение, допросы, или я бы определил как беседы со мной, но… я хочу сказать вам, уважаемый Федор Иванович, — следователь подошел к стулу на котором сидел водитель и, приблизив своё лицо, тихо и твердо произнес, — я вас ни в чем не подозреваю.
Он дружелюбно похлопал по плечу водителя и вернулся за стол.
— Ну, вам уже лучше? А вы знаете, Федор Иванович, я ощущаю с вами какую-то особую легкость. Отчего бы это?
— Не могу знать.
— Я вам отвечу. Потому, что мы с вами оба восточные славяне и я вижу в вас своего партнера. Я прав, Федор Иванович?
Он пытался заглянуть в глаза Федору, но тот упорно глядел вниз, словно изучал рисунок половиц дорогого паркета и молчал.
— Вы не желаете со мной сотрудничать? — с откровенным удивлением воскликнул после паузы Андрей Степанович.
— Я отвечаю на все ваши вопросы.
— Но я имею в виду более тесное сотрудничество. Вы понимаете?
— Нет.
— Гм. Хорошо. Расскажите тогда подробнее о семье Фридланд.
— Я мало знаю о семье покойного.
— Вот как!? Прослужив у них тридцать лет, и ничего не знаете о семье?
— Я не служил у частной семьи, я был простым таксистом.
— Ужели? Простым? — следователь мрачно замолчал, побарабанил пальцами по столу, — я все ещё питаю надежду, глубоко уважаемый Федор Иванович, что мы поймем друг друга и начнем сотрудничать.
Он прищурил глаза и во взгляде его на сей раз, промелькнуло недоброе.
— Мы сотрудничаем. Я отвечаю на все ваши вопросы.
— Гм. Отлично. Тогда ответьте мне, знакомы ли вы с Демьянычем?
Водитель задумался на секунду.
— Знаком.
— Я с ним тоже познакомился. Он долгое время был директором таксомоторного парка, где работали вы.
— Так.
— Я знаю, что так, Федор Иванович, так вот он сообщил мне, что вы практически не выезжали на обычные заказы, как любой другой таксист, а только определенные, поступающие от семьи Фридланд. И вы ему отстегивали за это мзду. По уговору. Но скоро вы совсем перестали появляться на службе, хотя формально и продолжали числиться в штате таксомоторного парка.
— Я продолжал работать в парке.
— Но Демьяныч сообщил обратное.
— Он давно вышел на пенсию.
— Но ещё когда работал, он сказал, что помнит, как вы практически полностью переключились на обслуживание семьи Фридланд. Причем без накладных, без официальных вызовов, без налогообложения. А это, Федор Иванович, нарушение закона. За одно это, вас могут посадить на несколько лет и конфисковать имущество.
Водитель сидел очень тихо, казалось, не дыша, и лицо его не выражало ничего, кроме, пожалуй, полнейшего безразличия к происходящему.
― Что ж, на сегодня всё. Но, подумайте, уважаемый Фёдор Иванович, я рассчитываю на ваше благоразумие.
14
Спустя три дня после встречи г-на Фридланда, старшего сына, с частным детективом они свиделись вновь. Вечер выдался тихий, морозный. Снег на улицах города, сброшенный на обочины дорог, потемнел, но не растаял, а даже приятно поскрипывал под башмаками. Генрих Львович вышел из своей конторы и не успел захлопнуть дверь автомобиля, как в стекло постучали. Он вздрогнул от неожиданности, будучи весь в своих мыслях. Снаружи стоял частный детектив Юрий Иванович Карп. Генрих Львович пригласил его в машину.
— Добрый вечер, Генрих Львович!
— Добрый!
— У меня для вас новости.
— Вас подвезти?
— Да, к моему дому, пожалуйста. Это рядом, но в этот час займет минут двадцать с нашими-то пробками. А пока мы поговорим.
Они тронулись. Мерседес Генриха Львовича плавно вырулил на Невский и вклинился в медленный поток машин.
— Я обнаружил следы Екатерины Исаевны.
— Вы быстро работаете, всего три дня…
— Спасибо. Она в день смерти вашего батюшки отбыла поездом в Москву. В Москве я пока следов её не нашёл, но найду. В любом случае всё выглядит не случайно.
— Вот как? Вы так думаете? Это становится интересным… А я то верил… Боже! Как я был наивен!
— Да. Не совсем простая история. А вот скажите мне, Генрих Львович, кто подбирал сиделок вашему батюшке? Вы, он сам, ваша сестра доктор Озерова или его личный врач доктор Розовская?
— Не могу сказать. Право, не знаю.
— А кто ни будь, проверял их документы, удостоверение медсестры, скажем?
— Я полагаю, Алла Ильинична Розовская проверяла. Она личный врач отца уже много лет и, я думаю, это было в её компетенции.
— В таком случае я сделал ещё одно открытие, Екатерина Исаевна не была профессиональной медсестрой. У неё было, быть может, максимум удостоверение сестры гражданской обороны. Это знаете ли такой курс, который проходят во всех училищах. Её же специальность была танцовщица карде балета.