В тот момент, что официант отбыл выполнять заказ, совершенно для них неожиданно, к их столику подсел следователь Мартынов.
― Не ждали? – с кривой улыбочкой спросил он, усаживаясь поудобней.
― Мы вас не приглашали! – после первого неприятного удивления ответил Артур.
― Я сам пригласился. Не бойтесь, я за себя заплачу. Так вот она, какая ваша девушка, Артур Львович! – не без злой иронии произнес Мартынов, указывая кивком головы на Федора.
― Федор Иванович, давайте пересядем, полно свободных мест, – поднялся, было, Артур, сдерживая себя от вспышки гнева.
― Нет, Артур Львович, вы лучше тут посидите, а я съезжу кое-куда.
― Куда же, Федор Иванович? Вы же, кажется, намедни, уверяли меня, что не знакомы с семьей Фридланд!
― Сейчас познакомился, – процедил Федор сквозь зубы, тяжело встал и жестокое, как уже однажды видел Артур, выражение застыло у него на лице.
Он направился к двери ресторана и потом к машине. Эта его выходка застала следователя врасплох. Он не ожидал, вероятно, разделения объекта своего наблюдения на два и теперь не знал, как лучше поступить, с кем остаться. Он, конечно же, хотел бы поговорить с ними обоими одновременно, жестко глядя им в глаза, заставляя признаваться в их тайне. Но сейчас, когда один объект уходил, он просто растерялся. Наконец, сообразив, что Артур никуда не денется без машины, Мартынов вскочил и побежал за Федором. Тот быстрым шагом приближался к своей Волге.
― Господин Коконин! Федор Иванович! Подождите! – крикнул ему вдогонку следователь.
Федор быстро сел за руль и завел двигатель. Поняв, что ему не поспеть за ним, Мартынов бросился к своим милицейским «Жигулям». «Волга» стартовала первой. Она вырвалась на главное шоссе. Жигули выскочили следом. И тут произошло нечто, казалось, совершенно непредвиденное. С полпути черная Волга Федора развернулась и, наращивая обороты, понеслась прямо на Жигули Мартынова. Следователь резко повернул руль вправо, машина юркнула в кювет и перевернулась на бок. Волга пронеслась мимо. Следователь попытался открыть дверь, но её заклинило. Разбив лобовое стекло ногами, он выбрался из машины, и, выхватив боевое оружие, поднялся на асфальт шоссе. В ту же секунду раздался рев двигателей и из-за поворота показалась черная Волга. Она неслась на полицейского, с ясным желанием уничтожить его! Раздалось три хлопка, и белый дымок развеяло ветром. Следователь спрыгнул с дороги в кювет, Волга неожиданно пошла зигзагом, Мартынов выстрелил ещё раз уже по колесам. Автомобиль Федора съехал с дороги и врезался в дерево. Следователь вызвал по рации подкрепление. Редкие автомобили чуть притормаживали и проезжали мимо. Мартынов осторожно приблизился к Волге. Обошел её сзади. Навалившись всем телом на руль, застыл в машине Федор. Из пулевой раны в голове медленно сочилась густая кровь. Следователь подошел совсем близко и ткнул в плечо бывшего водителя дулом своего пистолета. Ответа не последовало. Он обыскал тело, забрал документы и направился к ресторану.
«Ай, да господин Коконин! Убить меня порешил! Вот вам и юридическое основание для
уголовного дела, господин Филин Иванович!»
Он вошел в ресторан. Артура на месте не было.
― Где?! Куда ушел гость?! Вот тут сидел! – заорал в ярости следователь на официанта.
― Он вышел, вышел сразу за вами. Как вы, так и он.
― Тьфу, черт! – вытер Мартынов пот со лба, а затем, повернувшись к столу, взял ломоть теплого хлеба, положил на него огурец и отправил себе в рот.
24
― Аллочка, – нежно позвал Лев Давидович, – постарайся не обращать внимания. И знай, что всегда у тебя есть пристанище, надежный уголок здесь, – он указал на свою грудную клетку слева.
Она прильнула к нему и очень сильно обняла. Подбородок её дрогнул, ещё минута и все чувства, накопившиеся в душе, прорвались бы в рыдании без стеснения наружу.
– Ну, ну, Алла Ильинична, не надо, подожди… Я хочу, чтобы ты только поняла, что ты уже не одна, что у тебя уже чудесная девочка, умная, красивая, добрая! И ей нужен отец. Точно как и мать! Твой муж, увы, неотесанный чурбан, но он отец твоей дочери.
Он мягко высвободился из её объятий и подошел к маленькому столику с напитками. Ей налил бокал коньяку, себе виски.
― Я могу тебя понять, – подал бокал с коньком, – но не могу принять, потому, что сам страдал от отсутствия отца в моей жизни. Да, да, такое бывает и при внешне весьма благополучных браках. Мои родители никогда не разводились, но отца я знал мало и плохо.
― Левушка, но я не могу быть с ним! Не могу! У него изо рта пахнет, он груб и ничего не готов слушать. Я влюбилась чисто визуально в его облик, как это бывает с молоденькими неопытными девушками. Быть рядом с ним, высоким, красивым, с белозубой улыбкой, элегантно одетым, представлялось мне наивысшим счастьем. Ощущать его мускулы, когда берешь его под руку и видеть завистливые взгляды других девчонок! И прощать, прощать, прощать всё, что казалось странным и обижало, но принималось как должное, как необходимое. И позднее прозрение. Секс с ним был хорош только первые месяцы, но если вправду, то я с самого начала притворялась, потому, что он брал меня очень больно, грубо. Он, по сути дела, не знал, что такое женщина! Я думаю, что всех юношей нужно посылать непременно перед их женитьбой на практические уроки к опытной женщине. Почти всех без исключения… кроме тебя, мой хороший. Ты родился с пониманием Фемины! Твои ласки, твой подход, один только взгляд возбуждают во мне страстное желание… потому, что я знаю, что за твоим прикосновением последует наслаждение, безумное наслаждение, а потом ниспуститься покой. Но ведь юной душе свойственно заблуждаться, Левушка, не правда ли?! Я заблудилась. Я думала, ребенок удержит его, но… зачем? Я вижу, как я ошибалась! Он мне не нужен! Он кричит, что у меня не грудь, а вымя! Что мне в пору зарабатывать порно бизнесом! Левушка, ну скажи, разве у меня вымя? Ну, скажи… посмотри, коснись…