Стояли чудесные погожие дни ранней осени. В три часа, как уговорено, Андрей был в начале центральной аллеи городского парка имени какого-то Белобровина и, как все неспешно гуляющие люди, млел от сладкой истомы «бабьего лета». Солнце пригревало, в прозрачном воздухе время от времени мелькали почти невидимые паутинки. Большие старые липы и клёны вздымали свои ещё не облетевшие охряные и медные кроны в чуть поблекшее с лета, но ещё чистое небо.
На входе в парк он хотел было купить цветы, но потом подумал, что Гале будет неудобно гулять весь вечер с букетом в руках, и решил подарить цветы позже.
Хотя казалось, что мир застыл в полудрёме, тем не менее, время шло. Галина опаздывала. Было уже без четверти четыре. Он стал вглядываться попеременно то в один, то в другой конец аллеи, пытаясь определить её среди идущих прохожих. Ну и где она? Вот идёт супружеская пара, катят перед собой коляску с ребёнком. Идёт высокий пожилой человек в шляпе и тёмном плаще. Жарковато ему в плаще-то сегодня. Идёт полная женщина среднего роста в светлом костюме. Вон бегут, как угорелые, две девчонки в ярких курточках и модно разодранных на коленях джинсах. Ещё одна пара – военный в зелёной форме и его пассия. Где же?
Невысокая, кругло-широкая молодая женщина в бежевом костюме поравнялась с ним и сказала нараспев знакомым голосом:
– Ну, привееет! Вот это сюрприз, что ты приехал! – и только тогда он узнал Галю.
* * *
Несколько безмолвных секунд он разглядывал изменившуюся подругу. Галя располнела. Не в кокетливо-преувеличенном смысле, как иногда говорят о себе девушки, а действительно располнела в сравнении с тем, какой он её помнил при расставании, и если ещё не достигла трёхзначного рубежа, была недалека от него. Благодаря хорошему сложению и былой физической активности она в свои двадцать шесть сохраняла общую миловидность и женственность. Но это была уже какая-то другая красота.
Чуть смугловатое лицо с еле заметным пушком над верхней губой, обрамлённое короткой модной стрижкой (светлый каштан), было почти прежним – не самым красивым, но живым и привлекательным, с быстрым, всё «схватывающим» взглядом умных карих глаз. Ухоженные, пухленькие, с аккуратным маникюром, руки Истоминой украшало по два перстня на каждой (а правое запястье – ещё и тонкий золотой браслет, нежную шею – цепочка). Короткая причёска позволяла видеть в ушах достаточно большие, но не до вульгарности, серьги. На плече висела сумочка из крокодиловой кожи. Пиджачок удачно подобранного костюма был по случаю тёплой погоды расстёгнут. Грудь, и прежде немаленькая, заметно увеличилась и дразняще натягивала ткань блузки, прямая бежевая юбка туго врезалась верхним краем в бока, ниже тесно охватывала широкие бёдра. Под поясом выдавался округлившийся так, словно Галя была в положении, животик. Выше чуть приоткрытых коленей угадывались по очертаниям ладные ноги.
Но разительная перемена была не в деталях, а в общем впечатлении. Как только Галина Анатольевна заговорила, прежняя ребячливая девчонка исчезла. Перед Андреем была холёная глянцевощёкая молодая начальница, тесно «упакованная» в модный костюмчик.
Она взяла его под руку, и они пошли по аллее вглубь парка. Разговор не клеился. Точнее, шёл обмен репликами, но какой-то вымученный.
– Ты, говорят, на повышение пошла?
– Да, работаю директором департамента. Уже больше года.
– Трудно?
– Не то, чтобы… самое главное – правильно делегировать полномочия и не дружить с подчинёнными. А у тебя как?
– А у нас? А у нас в квартире газ, это раз…
– Скрытничаешь? – москвич, москвич…
– Какой я на фиг москвич? Предзащиту прошёл, теперь на защиту.
– Ничегооо себе! (с искусственным и от этого неприятным восторгом) На права ещё не сдал? Давно пора бы.
– А ты получила?
– Ещё в прошлом году. Но сегодня я на служебной.
– Так тебя ждут? Ты ненадолго?
– Пока отпустила водителя. Когда надо будет, вызову, отвезёт домой.
При вроде бы доброжелательном настроении Галины Андрей не мог не заметить, что теперь между ними был барьер, не имеющий ничего общего с неловкостью от долгого расставания. Идущая под руку с ним женщина выработала привычку не поддаваться эмоциям, говорить взвешенно, просчитывая каждую реплику, сохраняя дистанцию между собой, принадлежащей к кругу избранных, и «простым смертным», хоть и старым знакомым, но оставшимся по другую сторону жизненного водораздела.