— Ты получишь его так, как я хочу, Лена, и на этот раз всё будет медленно. Потому что я хочу, чтобы ты почувствовала меня, — прорычал он, вырываясь и медленно входя обратно. — Чувствуешь? Как твои стенки растягиваются, чтобы принять меня? Почувствуй, как твоё тело сжимает мой член, втягивая внутрь, принимая то, что я даю. Ты была создана для меня, моя сексуальная маленькая ведьма. Твоё тело знает, кому принадлежит, кто его разрушает. — Он потянулся, наклонился, чтобы поцеловать мою грудь, а медленно провёл пальцами по бёдрам, где уже проявлялись синяки. — Я скучал по этой сладкой плоти. С тех пор как ты покинула мою постель в клубе, я не думал ни о чём другом, кроме как снова испортить тебя. Я скучал по сексуальным стонам, которые ты издаёшь, когда кончаешь, — прошептал он и опустился, чтобы пососать соски, выйдя из моего тела. Я почувствовала, как его тяжёлый член упёрся мне в живот, и застонала, желая почувствовать его в себе. Я не хотела медленного и мягкого, потому что он прав: это заставляло меня чувствовать его. Я хотела бессмысленного траха, как тогда, когда мы разрушили его гостиную и столовую. Я застонала, когда он поцеловал место на шее, где бился пульс. — Ты ненавидишь меня, и это нормально. Я могу жить с этим, — прошептал он, сжимая мои соски, когда медленно скользнул в меня до самого основания. Я заплакала. — Ты ненавидишь то, что не можешь по-настоящему ненавидеть меня; поверь, мне знакомо это чувство. Я ненавижу, что хочу тебя, Лена, но мне нравится то, что ты чувствуешь, когда я внутри тебя. Это, — сказал он, медленно выходя, — это то, что даже я не могу отрицать. Ты разрушаешь меня, делаешь слабым. Мне это нужно от тебя, а тебе — от меня.
— Пошёл ты, — приглушённо ответила я. Он улыбнулся и шлёпнул меня по лоно, медленно входя. Его движения были точными, каждый толчок должен был соблазнить и подразнить. Медленно пальцами, прикосновениями и поцелуями он сводил с ума. Лукьян точно знал, что делает со мной, и не собирался делать то, чего я хотела. Бездумный трах легче. Это не грязно. Это медленное обольщение было жестоким, потому что оно пробивалось сквозь мои стены. Я чувствовала его внутри себя. Лукьян заставлял меня чувствовать реакцию тела на его. Каждое проникновение в тело — дюйм в мою душу. Пробиваясь сквозь барьеры и разрушая защиту.
— Продолжай в том же духе, и эта плоть будет болеть неделями, — прорычал он, медленно скользя пальцами по моему телу, прежде чем найти клитор и потереть его. — Тебя нужно научить, кому ты принадлежишь. Скажи, кому ты принадлежишь? — спросил он, останавливая взгляд на моих губах. — Думаю, уйдёт некоторое время, но я готов принять вызов, — сказал он, когда я закрыла глаза и прижалась к нему всем телом, переживая оргазм. — Хорошая девочка,
Глава 36
«Хотя она и очень маленькая, однако, ей быть жестокой»
©Уильям Шекспир
— Лукьян~
Я прошёлся по её коттеджу, отмечая отсутствие необходимого. Например, пищи. В холодильнике ничего не было, не осталось даже кусочка масла. Я заметил пакетик сухого кошачьего корма и несколько банок мусоре, и всё. Я порылся в мусоре в поисках чего-нибудь, что она могла съесть за последнюю неделю, кроме зелёной фасоли и кукурузы со сливками. Кто, чёрт возьми, ест это дерьмо? Я двинулся в спальню, сильно шлёпая её по голой заднице.
— Лена, что случилось со всей твоей едой? — Каким бы эгоистичным придурком я ни был, мне нужно её накормить. Будь проклята потребляемая энергия. Ей нужны силы, потому что мне нужно трахнуть её снова. Она потрясла мой мир; раздевшись догола на переднем дворе, поднявшись на крыльцо и взяв то, что хотела. Дьявольщина, она уничтожила меня. Ничто за всю мою жизнь не действовало на меня так, как она.
Она что-то заворчала, и я замолчал, прислушиваясь к сердцебиению. Оно оказалось слабым. Я толкнул Лену на бок, и член стал твёрдым и готовым окунуться в гостеприимную плоть; я не мог насытиться Леной. Было приятно знать, что я могу трахать её, пока не насытился. Обычно женщины умоляли остановиться до того, как я буду готов, но не она. Она взяла всё, что я мог дать, не сдерживаясь. Лену я добился, доминировал над ней, и мы взорвались, в таком порядке. Прошлой ночью Лена была дикой, и это потрясло мой мир, она потрясла мой мир.
— Лена, что случилось со всей твоей едой? — повторил я, дотрагиваясь до её распухшей плоти и морщась.
Я взял её жёстко, мягко, потом ещё жёстко. Когда убедился, что с неё хватит, она взяла ещё. Я позволил, жадный ублюдок, я хотел этого так же сильно, как и она. Она отпугивала демонов от всего дома тем, как громко кончала; придурки, вероятно, решили, что какой-то священник проводит экзорцизм. Она открыла глаза, и я вздрогнул от того, что не смог увидеть прошлой ночью. Она чертовски разбита, и это не имело никакого отношения к тому, что я сделал с ней.