Я продолжала рукой исследовать контуры того, что лежало на кровати, но, внезапно, у меня включился мозг, и я вскинула голову, после чего инстинктивно рванулась прочь, но прежде чем успела сдвинуться на дюйм, он оказался на мне. Схватив за руки, он завёл их мне за голову и прижал к металлическому каркасу, а другой рукой надавил на грудь, выталкивая воздух из лёгких и не давая возможности сделать новый вдох или закричать.
У меня горели лёгкие, я задыхалась и боролась с неподвижным телом. Он, казалось, не был тяжёлым, но я не могла его скинуть. Я болтала головой и брыкалась, пока в глазах не поплыли звёзды. Я почувствовала, как учащается пульс, когда нахлынула реальность происходящего. Он, чёрт побери, убивал меня! В моей собственной кровати, почему всё дерьмо всегда происходило в моей постели? Он смотрел на меня так, будто был зачарован тем, как я задыхаюсь, и в тот момент, когда ослабил хватку и убрал локоть с моей груди, я ахнула и втянула воздух. Я планировала закричать, но его рука накрыла мне рот.
— Если закричишь, умрёшь. Не глупи. Не кричи, — хрипло прошептал Лукьян, убрал руку от моего рта и осторожно опустил её на горло, угроза совершенно ясна.
— Убирайся из моей спальни, — прошептала я сквозь жгучую боль в лёгких.
— И пропустить, как ты шепчешь моё имя во сне? Думаю, нет, ведьмочка. Я тебе снился?
— Нет, — отрицала я, обдумывая варианты, которые были весьма ограничены.
— Ты звала меня; моё имя не раз сходило с твоих губ, — заспорил он, ловко умещаясь между моих ног. Я взбрыкнула, но он зло улыбнулся. — Это приглашение?
— Иди в задницу, — огрызнулась я. — Если бы ты мне снился, это был бы сон о трупах, а ты весь в крови, мудак.
— Не двигайся, Магдалена, — сказал он после того, как я вновь взбрыкнула, чтобы скинуть его, не обращая внимания на руку, стратегически прижатую к моему горлу.
— Слезь с меня, — прошипела я и продолжала изо всех сил пытаться освободить руки до тех пор, пока он не убрал ладонь с горла и не положил её мне на задницу, чтобы прижать сердцевину к полностью налитому члену, который никакая одежда не могла скрыть.
— Я остановлюсь, прежде чем ты доведёшь меня до точки невозврата, — прорычал он, и я обмякла. Само спокойствие, без какой-либо борьбы. — Слишком просто, — прошептал он, отодвигаясь. — Ты хрупкая, — отметил он. — С утра будет синяк.
— Доказательство того, что ты ублюдок? — пробормотала я, что, вероятно, было не самой лучшей идеей, учитывая положение.
— Что ты сегодня увидела?
— Тебя и твоих больных друзей, закапывающих тело, — прошептала я. — Я не сошла с ума. Ты весь был в крови.
— Думаешь, видела меня в крови, — ответил он тоном, который задел за живое, или попал в самую больную точку. — Нет…
Лукьян не сводил с меня взгляда, и все связные мысли улетучились. Казалось, что я тону в его глазах, будто перестала существовать без их тепла. Я пыталась что-то сказать, но не получилось, будто я стала рыбой без воды, задыхающейся на суше. Только я задыхалась от слов и не могла ничего придумать. Какого чёрта?
— Не сопротивляйся, — тихо прошептал он, скользя большим пальцем по моей щеке, а затем и по нижней губе. — Мои люди хотят твоей смерти за то, что ты видела сегодня вечером. Думаю, тебя можно спасти. Как считаешь? — спросил Лукьян и улыбнулся, когда я снова из-за страха просто открывала и закрывала рот. Неправильно, что он на такое способен. У меня не было силы воли, ничего. Слова ускользали от меня, и это пугало до смерти. Что он за монстр? Я не могла говорить, и мой разум стал жижей. Я попыталась заговорить снова, но из моих губ вырвался только воздух. Я только что стонала? Или мне показалось? Звук был ужасным. — Ты видела меня сегодня вечером, но ошиблась, — хрипло прошептал он, прижавшись губами к моей ключице. Моё тело ответило, хотя я молила его молча игнорировать порочные губы.
— Я ошиблась, — тихо повторила я и моргнула от своих же слов. Я совершенно иное хотела сказать.
— Да, — сказал Лукьян, отпуская мои руки. — Хорошая девочка, — пробормотал он, прижимаясь губами к жилке на шее, где бешено, бился пульс. — Ты ошиблась — видела, как я хоронил собаку, которую сбила машина на шоссе.
— Я видела, как ты хоронил собаку, — прошептала я, пока он ласкал мою шею. Я чувствовала, как его губы изогнулись в улыбке, когда он услышал мой стон в ответ на его прикосновения. Лукьян убрал волосы, выбившиеся из конского хвоста, от моего лица, и прижался губами ко лбу. Из уголка глаза покатилась слеза. Как, чёрт возьми, у него выходит так меня держать? Я не могла двигаться. Физически, он меня не прижимал, но что-то заменило его хватку, и я ничего не могла сделать, кроме как лежать, пока он парил надо мной, нежно целуя тело.