Я чувствовала себя защищённой. Хотя не должна была чувствовать себя так комфортно с парнем, которого едва знала, но что-то подсказывало, что рядом с ним я в безопасности. То есть в безопасности от всего, кроме него. Впрочем, плевать. Я измотана и морально, и физически.
Я вздрогнула, когда он обнял меня и притянул ближе.
— Спи, Лена, — прошептал он, приоткрыв глаза. — Спайдер будет гнать всех от твоей спальни. Я помогу тебе пройти сквозь бурю.
— Я не неженка, — прошептала я, уткнувшись ему в грудь. — Горе — это состояние души, и мне хватит сил справиться с ним. Мне просто нужно время, чтобы понять, как.
— Знаю, Лена, ты настоящий боец. Ты победила, но победа влечёт за собой последствия. Ты отняла жизнь, и это оставит на тебе след. Неважно, по какой причине это произошло. Ты не чувствуешь себя жертвой, потому что отказываешься ею быть; это делает вас сильнее большинства людей в этом мире.
— Это не делает их слабыми, — прошептала я. — Быть жертвой не значит, что они хотели ею стать. Просто так случилось. Я не жертва; то есть да, это так, но мне кажется, что это случилось с кем-то другим, а не со мной. Меня изнасиловали, и всё же я не чувствую, что была изнасилована. Думаю, мне помогает осознание, что он не хотел делать то, что сделал. Он не наслаждался, заставляя себя входить в меня. Ему было ненавистно. Ты даже не представляешь, насколько знание этого помогает мне справиться. Может, то, что он тоже был жертвой, а может, то, что я лишила его жизни и знаю, что это не повторится.
— Или потому, что ты отказываешься верить, что это случилось с тобой, как сказала Кендра. Она беспокоится о тебе, как и все остальные. Ты закупориваешь всё внутри, но, в конце концов, даже самые крепкие стены рушатся.
— Думаешь, мне стоит об этом говорить? — спросила я, не понимая, почему мне так удобно разговаривать с ним, а не с сестрой.
— Думаю, ты только что это сделала, — прошептал он мне на ухо, и я повернулась, чтобы посмотреть на него.
— Как ты это делаешь? — спросила я и увидела, как его губы изогнулись в улыбке, а глаза изучающе уставились на меня.
— Что делаю? — уточнил он.
— Делаешь так, чтобы мне удобно, будто я знаю тебя целую вечность.
Что-то тёмное появилось в его глазах, но когда я моргнула, оно исчезло. Он покачал головой, крепче прижал меня к себе и закрыл глаза.
— Тебе когда-нибудь говорили, что ты слишком много болтаешь? — Он рассмеялся мне в шею. — Спи, маленький воин, — закончил он, и я почувствовал, что мои глаза наконец-то уступили давящей на них тяжести, и заснула, убаюканная тёплыми объятиями Лукьяна.
Глава 27
Собрание отложили на несколько дней, чтобы дать мне время выздороветь, будто все думали, что я приду, если дадут больше времени, чтобы справиться с произошедшим. Минула неделя, а я так и не передумала, и они, наконец, решили действовать без меня. Когда пришло время для встречи, Кендра согласилась выступить от моего имени, освободив меня от любопытных глаз и необходимости рассказать историю всему ковену.
Я решила вырвать сорняки из сада, зная, что это по-своему целебно. Я успела убрать пять рядов сорняков, когда почувствовал перемену погоды; менее чем за минуту она превратилась из облачного в прекрасное голубое небо. Я встала, оглядываясь в поисках причины внезапной перемены.
— Магдалена, сад успокаивает тебя, — произнёс мягкий голос.
Я обернулась и увидела её, верховную жрицу ковена. Табита была прекрасна и не имела возраста. У неё были золотистые светлые волосы, ниспадавшие до бёдер мягкими завитками. Её миндалевидные глаза идеально подходили к овальному лицу и были цвета только что выпавшего снега.
— Он всегда меня успокаивал, — ответила я. Я бы ни за что не протянула бы ей грязные руки, но она заслуживала уважения. Я склонила голову и сделала быстрый, неуклюжий реверанс. — Мне надо умыться.
— В этом нет необходимости.
— Принести тебе что-нибудь? — спросила я, переводя взгляд с коттеджа на неё. Она заслуживала большего, чем я могла предложить, но я не могла пригласить её в главный дом, где ещё даже не восстановили электричество.