— О, Тави-Тук, — блаженно прошептал Питер. — Ты чертовски хороша. Так больно от этого.
Соски нежной груди заострились под языком Питера. Чувственный трепет пробежал по телу девушки. Его рука скользнула в разрез халата, и большая раскрытая ладонь тронула нежный холмик завитков мягких волос, закрытых кружевом.
— Пит, дорогой! — шептала Николь, извиваясь, взбудораженная непривычными ощущениями. Девушка желала стать еще ближе этому мужчине. — Мне нужно… я не знаю… чего-то хочу…
Еще более страстный поцелуй прекратил ее нежный стон. Легко скользя опытными ласковыми пальцами по гладкой коже, Питер плавным движением сдвинул кружева бикини с волшебного холмика. Николь уже задыхалась, ощущая горячий язык, который толчками двигался у нее во рту, почти теряя сознание от силы нахлынувших чувств.
Обнаженную грудь покалывали мелкие волоски на его широкой груди. Опять страстный язык Питера нашел нежные монетки темных сосков. Николь пьянела от его поцелуев. От теплого мужского запаха кружилась голова.
Питер поднял любимую на руки и понес в дом, в комнате уложил ее на ковер и встал на колени между ее раскинутыми ногами. Девушке было тяжело дышать, она чувствовала, что теряет контроль над собой. Полная луна, заглядывающая в окно, стала свидетелем того, что произошло между ними.
Питер снял с себя джинсы и тенниску. Когда же он прикоснулся к тому месту на ее теле, которое вожделело больше всего, девушка пришла в настоящее неистовство, корчась под горячими ласками и сладострастно ища его неутомимые губы.
— Прости меня, знаю, я спешу. Попробуй расслабиться насколько возможно, — шепнул он. Питер показал любимой, как надо обхватить его ногами. — Хорошо, сладкое сердечко, — слышала она слова поощрения ее не всегда умелых действий.
Внутри, казалось, все сжималось от нежных подвижных пальцев, путешествующих по ее телу. Восторг и мука слились воедино, но Питер пока не утолял ее жажды, хотя она так и выгибалась ему навстречу в пламени пожара, который требовалось потушить.
Вдруг Николь почувствовала внутри себя нечто большее, чем пальцы, сердце сжалось, и она едва не лишилась сознания от блаженства. Питер легонько приподнял ее бедра и начал медленно двигаться, с каждым осторожным глубоким толчком жарко выдыхая ее имя. В его ласках не было торопливости, этот первый миг сладостного слияния надлежало продлить, насладиться им в полной мере. Женщина тоже повторяла его движения созвучно древнему ритму.
Тело Николь словно расплавилось, превратилось в кипящую лаву, каждый нерв трепетал, отзываясь на новые, ни с чем не сравнимые ощущения. Какое счастье дарить наслаждение любимому и принимать от него дар любви! Теперь все сомнения отступили. Это — Пит Джефферсон. Пит, ее любовь!
Николь обняла своего мужчину так крепко, как только могла. Судорога наслаждения пронзила ее подобно электрическому разряду. Пока волна за волной сотрясали ее тело, Питер тоже потерял над собой контроль, перестал сдерживаться и, содрогнувшись в последнем пароксизме страсти, излил в Николь свою жизненную силу.
Когда Питер приподнялся и хотел выйти из нее, Николь страстно прошептала: «Нет», — боясь, что волшебство прекратится. Любовники застыли в мучительной истоме, затем снова возобновился дразнящий ритм движений. Николь изо всех сил сжимала бедра Питера коленями, прижимая губы к его горящим губам.
Его мужественность обрела новую силу; все глубже погружаясь в женщину, Питер старался как можно дольше продлить наслаждение. Сначала его бедра двигались медленно, но с каждой секундой удары становились сильнее. Николь чувствовала, как член его, упругий и нежный, настойчиво ласкает ее лоно, продвигаясь глубже и глубже. За секунду до взрыва касания стали чаще, потом Николь издала крик наслаждения. Это было так прекрасно, что она выгнулась дугою, удерживая его в своем лоне, желая, чтобы блаженство длилось вечно. Когда все закончилось, по ее щекам потекли слезы.
Наслаждение измучило ее. Питер оказался таким великолепным, таким умелым и страстным любовником, что Николь чувствовала себя совершенно опустошенной.
Казавшийся неутомимым, Питер перенес Николь в ванную комнату. Вместе они стояли под душем. Жемчужные капли воды, стекавшие с женщины, Питер ловил языком, покрывая поцелуями трепещущее тело. Потом он осторожно намылил мягкой губкой Николь и себя. Женщина покорно подчинялась, сгибаясь и разгибаясь по его просьбе, раздвигая ноги, когда он мыл ее там, где она никому бы до этого не позволила даже коснуться. Потом мягкую губку заменили горячие губы мужчины.
Внезапно Питер снова поднял ее и быстро понес в спальню, едва промокнув большим махровым полотенцем. И в следующее мгновение он уже лежал на спине на кровати, а Николь сидела, оседлав его бедра. Гордо выпрямившись, напоминая всадницу на коне, она задавала собственный ритм их бешеной скачке. Руки Питера стиснули ее грудь, с его уст срывались стоны наслаждения. Внезапно он перевернул женщину на спину, вновь вошел в нее и продолжил неистовые ласки. Вскоре оба уже кричали в экстазе, одновременно сотрясающем их тела.
…Потом Николь без сил лежала на широкой кровати. Рядом, по-хозяйски обняв ее бедра рукой, растянулся Питер. Николь испытывала небывалое прежде умиротворение. Восхитительное блаженство охватило молодую женщину! Ее тело было полно сладкой истомы, мысли легко парили в воздухе. И этого она могла не узнать, если бы Пит Джефферсон не вернулся!
Глава пятая
Двигаться не хотелось. Долгая прогулка днем и бурная ночь изнурили Николь. Женщина лежала, уютно свернувшись калачиком в постели, наслаждаясь отдыхом рядом с равномерно дышавшим во сне Питом. С кем? Нет, этого не может быть!
Но это было действительно так. Ровное дыхание прервалось. Большая рука нежно сжала грудь, слегка поглаживая соски. Невольно возбуждаясь, Николь ответила на ласки, трепет между ног напомнил о минутах вчерашнего блаженства. Она глубоко вздохнула, пытаясь заглушить рвущийся из груди стон.
Питер нежно поглаживал гладкую кожу ее живота, затем спустился к мягкому гнездышку в завитках шелковистых волос и начал ласкать его все настойчивее, пока появившийся плотный росток под сильными пальцами и слабый стон из уст разгоряченной женщины не призвали сделать движения более активными. Николь сжала бедра, поймав мускулистую руку в ловушку.
— Ты не обиделась, любовь моя? — прошептал Питер ей на ухо. — Я не был груб прошлой ночью?
Как могла она о чем-то думать, тем более говорить, когда он продолжал касаться ее подобным образом? Тело уже отвечало на призыв. Николь на этот раз решила взять инициативу на себя, двигаясь в ритме, звучавшем в душе, и Питер покорно подчинился ее желаниям.
— Я не хотел обидеть тебя. Прости, — прошептал он.
Николь провела рукой по длинному телу и ласково коснулась его между ног, затем направила руку Питера к тому месту на ее теле, которое дарило столько наслаждения.
Не нужно было больше никаких сигналов и разрешений. Питер вновь и вновь любил ее, и с каждым новым разом это занятие нравилось Николь все больше и больше. Каждая новая позиция, каждое новое движение и опыт, которым Питер щедро делился с ней, вызывали у Николь восторг, взрывающийся миллионом крохотных кусочков наслаждения.
Даже простое ласковое поглаживание ее тела постепенно привело к оргазму. Николь закричала, и Питеру пришлось сдерживать себя. Наконец он поднял Николь и положил на себя так, чтобы она почувствовала его возбужденную плоть глубоко внутри. Николь затрепетала всем телом, задыхаясь от нахлынувших ощущений, мужские руки покачивали ее бедра, контролируя темп движений.
С улыбкой на счастливом лице Николь послушно двигалась в нужном ритме. Одновременно Питер языком поочередно ласкал розовые бутоны грудей, нежно трепетавшие под ласковыми прикосновениями. И опять Питер показывал ей новую позу, и вновь оба получали изысканное удовольствие. Николь наслаждалась, отдавшись свободе ощущений, заканчивающихся взрывом экстаза, к которому Питер уверенно и умело вел пока не опытную женщину. Потом, обессиленная, Николь лежала рядом с сильным мускулистым телом.