ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Снабжение с воздуха.
Перепись туземцев с самолета
Вылетев из Вау, мы через час прибыли в Маунт-Хаген. Еще совсем недавно здесь было всего лишь несколько бамбуковых хижин. А ныне это главный центр западной, высокогорной части Новой Гвинеи, вполне цивилизованный город, в котором живет много гражданских служащих.
После жары и духоты в Порт-Морсби мне было необыкновенно приятно дышать прохладным горным воздухом.
Я оставил свое снаряжение в одной из гостиниц, содержавшейся очень симпатичным датчанином Полем Андерсеном. Когда-то Поль работал в Копенгагене кондуктором трамвая. После войны он нанялся поваром на торговый пароход, поехал в Австралию и остался там. Несколько лет он работал китобоем и наконец отправился на Новую Гвинею искать золото.
Сразу же по прибытии в Маунт-Хаген я испытал на себе, что значит новогвинейский горный климат: засверкала молния, загремел гром, и начался ливень.
— Завтра утром вы сможете отправиться с нами в рекогносцировочный полет, — сказал мне Майк Фолэй, офицер патрульной службы этого округа, когда я зашел к нему в контору. О моем приезде его предупредили заранее.
— Сначала мы тщательно изучаем местность с самолета и только после этого отправляем туда патруль, — объяснил он мне, — Кроме того, мы должны сбросить провиант отряду, который сейчас оборудует новую патрульную базу у озера Копиагу. Это последняя база на западе, дальше идет неисследованная территория.
Когда я на другое утро пришел на аэродром, там все были заняты тем, что снимали дверь с транспортного самолета ДС-3. В самолет было погружено 90 мешков с рисом, мукой, сухим молоком, чаем, сахаром, солью, консервами, а также топорами и другими товарами для обмена с туземцами — словом все, что требовалось для патрульной базы, находящейся в дебрях.
Кроме пилота, штурмана и меня летели Майк Фолэй и два его помощника, они-то и должны были сбрасывать провиант. Нас всех привязали веревками, однако мы могли свободно двигаться по кабине и даже подходить к двери. Привязаться же нам пришлось из-за того, что во время полета потоком воздуха нас могло бы выбросить из кабины.
Самолет поднялся. В открытое дверное отверстие ворвался воздух, и по кабине закружился вихрь.
Пилот сделал круг над Маунт-Хагеном и взял курс на запад. Ярко сверкало солнце, утро было ослепительное.
Мы сидели на полу возле дверного отверстия и смотрели вниз. Под нами проплывали зеленые склоны, высокие зубчатые скалы с низвергающимися водопадами, мелькали хижины и огороды.
До лагеря, где надо было сбросить провиант, нам предстояло лететь не меньше часа. Майк Фолэй рассказал мне, что офицер этой базы Мак Брайд уже пять месяцев работает вместе с туземными полицейскими и носильщиками; они сейчас расчищают место в лесу, готовя посадочную площадку для самолета. Маку предстоит пробыть тут еще несколько месяцев. Связь с окружающим миром поддерживается здесь только по радио. Неделю тому назад Мак Брайд попросил доставить ему новый запас провизии. С ним договорились, что на том месте, куда нужно сбросить груз, будут зажжены два дымовых костра.
В долине, зажатой между двумя горными кряжами, нам прежде всего бросилось в глаза маленькое озеро. Это и было Копиагу. На длинной лесной просеке, прорубленной к озеру, в неподвижный воздух взметнулись два дымовых столба.
Пилот сделал круг над самой просекой, и мы увидели, как туземцы в страхе бросились к кустарнику. Они впервые видели самолет на таком близком расстоянии.
Пока пилот разворачивался над озером, готовясь ко второму заходу, мы подтащили к дверному отверстию десять мешков. Самолет сбавил скорость, и, когда он пролетал над кострами, мы сбросили за борт первую партию мешков. Они упали прямо на разрыхленное поле.
Эти мешки имели особую упаковку. Собственно, в каждом из них внутри находился еще один мешок, в котором лежало все содержимое. Когда мешок падал, внутренний мешок разрывался, но большой наружный не позволял содержимому высыпаться.
Двенадцать раз мы пролетали над просекой, пока не были сброшены все девяносто мешков.
Во время последнего захода я чуть-чуть удлинил веревку, которой был привязан, и высунулся с киноаппаратом в дверное отверстие, чтобы снять, как мешки летят на землю. Но едва я это сделал, как узел на веревке ослаб, веревка удлинилась, и я чуть не потерял опору под ногами. На секунду меня парализовал страх. Потом у меня долго не проходила дурнота. Я никак не мог заставить себя не думать о том, что меня выбросило бы из самолета, если б узел совсем развязался.