========== “А какава?” ==========
Если буду бодрствовать без дела ещё хоть немного, точно начну зевать.
— Лета, — зову я девушку, чуть ли не впервые за вечер взявшую в руки смартфон.
— Да? — отвлекается она.
— Потанцуем?
— А говорят ещё, парни намёков не понимают, — обрадовалась девушка, вскакивая с кресла. — Сначала только пару треков найду.
…
Лета гораздо ниже меня, однако легко выходит из положения и не задирает свободную руку мне на плечо, а просто обнимает ею.
— Ты где-то учился вальсировать? — улыбается девушка, высоко поднимая голову.
— Не танцевал со средней школы, — вздыхаю я. — С тобой, вроде и танцевали.
— Да? — удивляется она. — Уже и не помню!
— Мне нравилось танцевать с тобой. Но ещё больше мне нравится вновь чувствовать тебя в своих руках.
— Взаимно, — Лета отвечает после небольшой паузы, улыбается и затихает.
Мы некоторое время кружимся в вальсе, но уже скоро начинает играть ещё более спокойная композиция. Виолетта не стесняется крепче обнять меня, но и я не упускаю момента. Наверное, немного неправильно так широко обхватывать её спину, но я делаю меньшее из того, что хочу.
— Честно говоря, я бы хотела больше пространства для танца. Но стоит признать, что благодаря этому ковёрчику мы хотя бы не стебанулись о шкаф, — бормочет Лета куда-то мне в грудь.
— Ты о вальсе?
— Да. Для этих топотушек нам и метра хватило бы.
…
Я уже думаю возмутиться, когда она начинает чесать об меня нос, но вместо этого делаю ответную глупость: утыкаюсь в её макушку.
— И что ты хочешь там учуять? — смеётся она.
— Мой прекрасный шампунь, — отвечаю я, понимая свой провал, ведь тот манящий аромат яблочного парфюма пропал уже после душа.
— Теперь мы квиты, — хихикает Лета.
…
Прежде, чем отправиться спать, гостья просит меня лечь самому и ненадолго уходит в ванную.
Выключение света и резкое погружение в полную темноту становится знаком её возвращения. Теперь сложно разобрать даже движения, но я как самый честный пионер всё равно отворачиваюсь и некоторое время слушаю лишь её шаги. Виола кладёт что-то на кресло, а потом подходит ко мне.
— Хорошо, что футболка длинная, — заявляет девушка, залезая под одеяло.
По закону подлости Лета должна задеть меня, но… Этого не происходит.
— Спокойной ночи?
— Спокойной ночи.
Через несколько мгновений уже могу видеть её силуэт… Глаза Виолетты немного блестят, но взгляд, кажется, направлен в сторону и пропадает в темноте быстрее, чем я осознаю желание взять её за руку и хотя бы поболтать.
…
Утро наступает около полудня. Как только я поворачиваюсь к ней, вижу лицо так близко, что тянет поцеловать… Но ничего, потерплю.
За ночь она успела повернуться ко мне вплотную, хотя ножки по-прежнему дальше вытянутой руки. Дыхания девушки совсем не слышно, вздымания одеяла едва выдают в ней жизнь. Это неповторимое блаженное выражение лица, едва заметная улыбка, чистая от всего — это подло, но я втайне делаю снимок.
Виолы не добудиться. Я и шепчу, и поглаживаю по руке, но в конце концов сдаюсь.
…
— Доброе утро, — ворчит шатенка, входя в кухню.
Она жутко щурится и хмурится, а слегка растрепанные волосы только добавляют её виду беспечного очарования. Интересно, когда она успела так испортить причёску, ведь когда я от неё уходил, всё было в порядке.
— Доброе утро. Ты прелестно выглядишь, — говорю я, ожидая, когда же, наконец, приготовится омлет.
— Угу, — причмокивает она и скрывается в ванной.
…
Умывшись и причесавшись, она выглядит приличнее, с благодарностью принимает стакан воды, но зевать и недовольно ворчать не перестаёт.
— Я устала. Хочу спать. Почему ты меня не разбудил?
— Долго пытался. Но ты так крепко спала, что у меня ничего не вышло.
— Мог бы и получше постараться! Теперь башка болит, — почти плюхаясь на стол, говорит Виола.
— Можешь лечь обратно, а я принесу завтрак в постель.
— Реально? — поднимает на меня голову девушка, вязко удивляясь.
— Да.
— А что же не принес сразу? — едва сдерживаясь, улыбается провокатор.
— Ты спала.
— Ааа… Точно, — протягивает Виола и вновь укладывает голову на руки.
— Как Добрыня Никитич. Хорошо, что не храпела ещё.
— Меня и будильник не может разбудить. Не то что какой-то Елисей Силович.
— А это тебе не мешает? Опаздывала куда-нибудь? — спрашиваю я, отсмеявшись.
— Постоянно, — жалуется Виола.
— Ну, сейчас ты никуда не опаздываешь, поэтому можно расслабиться. Пойдёшь в кровать?
— Мне ле-е-ень… — протягивает Лета и жалостливо мурлычет: — Какаву сделай.
— Угу, — принимаю заказ я и ставлю чайник кипятиться.
— Почему вообще мы проснулись так рано?
— Скоро час. Какой рано? — удивляюсь я, расслабленно опираясь о столешницу.
— Я бы проснулась часа в три и нормально.
— А спать когда?
— Ну-у-у, чуть пораньше, чем вчера, — невинно улыбается девушка.
— Ммм, ясно. Нарываешься на мешки под глазами.
— Да я дура вообще, чё ты с меня спрашиваешь? — махнула она расслабленной ручкой, так что та просто звонко плюхнулась на стол.
— Ты как-то обмякла, будто из тебя можно фигурки лепить.
— Слепи высыпающуюся стерву, пожалуйста.
— Почему стерву?
— Это лучше, чем мешки под глазами, —фыркает Лета и уходит.
…
— Зарядку делала, что ли? — спрашиваю я — щёки девушки слегка румяные, дыхание бодрое, учащённое, а движения по лёгкости уже напоминают вчерашние.
— Да-а-а, — вытягивается на носочках Лета. — Потянулась и поприседала.
— Я бы на твоём месте ещё поотжимался, чтобы руки размять.
— Да, пап, я знаю. Отжимания я тоже успела сделать.
— Тогда молчу… Ну, кушать подано! — ставя на стол две тарелки с омлетом и бутербродами, улыбнулся я. — Только пока очень горячий.
— Ням-ням, — расплывается Виола. — А какава?
— Какаву щас сделаю.
— Дава-а-ай, — капризно протягивает Виола и начинает стучать ногтями по столу — ровно до тех пор, пока я не ставлю нам обоих по стакану какао.
Как только я сажусь за стол, она жадно налетает на завтрак, сверкая озорными глазищами. Периодически гостья блаженно мычит, каждый раз мажорно, словно поёт — лучший комплимент шеф-повару.
========== Лё-о-оша-а-а! ==========
— Очень вкусно, спасибо большое! — говорит Лета посреди завтрака.
— Рад, что еда помогла тебе перестать ворчать.
В ответ она лишь виновато опускает глаза, заправляет волосы за ушки, начинает кушать очень тихо и аккуратно. Щёки Леты покрываются румянцем — вряд ли она настолько хорошая актриса, чтобы так легко играть стыдливую девицу. Надеюсь, ей правда стыдно.
…
Но всё хорошее когда-нибудь заканчивается, в том числе и наше домашнее свидание. Лета мнётся и хмурится вслед за мной, понимая это противное настроение — не хочу его оставлять, надо что-нибудь придумать.
— Прости, что решаюсь оставить тебя, — начинает говорить она, уже одевшись во вчерашнее платье и туфли. — Но мне нужно к сестре… Спасибо тебе большое за поддержку, тёплый вечер и утро. И вкусную еду… Мне стало легче, но теперь я совсем не знаю, что делать дальше…