— Именно поэтому, — терпеливо, словно маленькому ребенку, объяснил Патрик, — я хотел сам позвонить тебе и…
— Сегодняшняя встреча остается в силе? — нетерпеливо перебила Джессика.
— Где? Ты заказала столик?
— О да, конечно… заказала… — обескуражено протянула она.
Повисла неловкая пауза.
— Тогда скажи где.
— В «Метрополе».
Вновь пауза.
— Это точно?
— Естественно, — самоотверженно солгала Джессика. — Ты всегда так неуверенно отвечаешь на приглашения в лучший ресторан Лондона?
— Буду ждать с нетерпением, — последовал сухой ответ. — Во сколько нам нужно туда приехать?
Только сейчас Джессика осознала, какую глупость совершила: заказать столик в этом ресторане в тот же день — все равно, как достать всемирно известный бриллиант «Кохинор». Она стала судорожно соображать, как ей исправить оплошность, и решила назвать время, когда достопочтенные обыватели, завершив вечернюю трапезу, надевают пижамы и умываются перед сном.
— В одиннадцать.
— Не слишком ли поздно?
— Понимаешь, я обещала своей подруге Монике, что приду к ней на спектакль в Оперу.
— Значит, ты будешь рядом с Оперой? — продолжал допытываться Патрик — очевидно, он прошел курс у испанских инквизиторов вместе со своими секретарями.
Джессика не знала, как избавиться от собственной лжи. На самом деле Моника не умела петь и вообще не относилась к числу артистических натур. Но ему не следовало об этом знать. Джессике нужно было как-то отвлечь О'Донелла от этой темы, и она начала громко стучать у самой трубки.
— Что это? — спросил сердито Патрик.
— Понятия не имею. Сейчас пойду и выясню. Увидимся позднее, Пат. — И Джессика повесила трубку.
— Ты села так далеко, что я едва разыскал тебя, — вместо приветствия саркастически заметил О'Донелл, подойдя к столику.
Но Джессика даже не поставила на стол полупустой стакан джина с тоником и с любопытством взглянула на него. Патрик великолепно смотрелся в костюме темно-серого цвета, таком же, как и его глаза, когда он сердился. А это, казалось, случалось постоянно, стоило ей оказаться рядом с ним. Вероятно, костюм был сшит на заказ: он выгодно подчеркивал широкие плечи, узкие бедра и длинные ноги О'Донелла. Стараясь казаться безразличной, Джессика, тем не менее не могла отвести от него глаз.
— Привет, Патрик! — с преувеличенным энтузиазмом поздоровалась она. — Садись. Все-таки ты нашел меня.
Недовольно нахмурившись, О'Донелл разглядывал их столик.
— Не лучше ли сесть в центре зала? — раздраженно спросил он, провожая взглядом официанта, пронесшего мимо его носа поднос с тарелками. — Смахивает на тайную встречу террористов, готовящих планы захвата самолета.
Стараясь не обращать внимания на то, что метрдотель усадил их за самый плохой столик рядом с кухней и выходом в туалетные комнаты, Джессика широко улыбнулась в ответ.
— Ерунда! Я люблю этот ресторан за изысканную и вкусную кухню, и мне не важно, где сидеть.
О'Донелл сел и с интересом осмотрелся по сторонам.
— Вот уж не думал, что здесь ставят столики и в прихожей, — бесстрастно обронил он.
— Это вовсе не прихожая, — вспылила Джессика. — Мне просто показалось, что ты предпочел бы тихое и спокойное место.
— Вот это уж точно! — язвительно отреагировал О'Донелл. — Здесь так же спокойно, как на стадионе в день проведения футбольного матча в высшей лиге.
Джессике очень захотелось опрокинуть на голову своего работодателя вазу с цветами, но, к счастью, в этот момент к ним приблизился официант с меню и заговорщически подмигнул девушке: ей буквально на коленях пришлось выпрашивать столик, даже такой. Сейчас она уже сожалела о том, что вела себя так глупо, стараясь сразить О'Донелла выбором ресторана. Этого нахала следовало бы пригласить в обыкновенную забегаловку.
— Спагетти и устрицы, — заказал Патрик. — Закусок не надо, благодарю, — пояснил он официанту. — Уже поздновато для ужина из трех блюд.
— Мне… Мне то же самое, — промямлила Джессика, удивляясь тому, с какой уверенностью и чувством превосходства держался ее визави.
— Что предпочитаете пить, синьор? — спросил официант-итальянец.
— Белое вино, пожалуй, шабли. — О'Донелл улыбнулся Джессике и поднял брови, будто спрашивая ее, согласна ли она с его выбором.
Она сердито подумала, что, видимо, Патрик уверен: ее выбор вина был бы такой же отвратительный, как и столик, за которым они сидели. Все поведение О'Донелла свидетельствовало именно об этом.