— Патрик… — мученическим тоном произнесла Джессика, но ее голос прозвучал не как протест, а, скорее, как мольба, что еще больше распалило мужчину.
Он стал медленно двигаться, имитируя акт любви, и, к ужасу Джессики, ее тело отвечало на эти ритмичные движения. Между бедер она ощущала его сдерживаемую джинсами, возбужденную плоть и равнодушно думала о том, что ее платье, должно быть, задралось выше талии, но ничего в связи с этим не предпринимала. Не прерывая поцелуя, Патрик нежно ласкал ее обнаженные ноги. Затем руки переместились выше, к бедрам, блуждая рядом с самым чувствительным местом тела. Джессика оторвалась от его рта, жадно глотнула воздух и запрокинула голову в ожидании наступления блаженства, испытанного ею пять лет назад. Ее руки безвольно лежали за головой, и вся поза была олицетворением полной капитуляции.
Патрик наклонился к ней, зажав ее ладони одной рукой, а другой продолжая сладостные ласки. Лихорадочный блеск глаз и румянец на его щеках свидетельствовали о безудержной страсти, бушевавшей в нем. Ее широкое летнее платье задралось еще выше и обнажило пышную и упругую грудь. С хриплым стоном Патрик отпустил ее руки и нежно поцеловал твердый заострившийся сосок. Джессика закрыла глаза: его руки безудержно ласкали все ее тело, однако избегали прикосновений к тому месту, которое больше всего жаждало его ласк. Вдруг ей стало ясно, что так дальше продолжаться не может. Это было бы нечестно.
В девятнадцать лет Джессика еще четко не представляла себе, к чему приводят подобные любовные игры. Тогда все произошло как-то неожиданно и сумбурно. Но теперь она догадывалась, каково было Патрику в тот раз: сам сгорая от желания, он доставил удовольствие только ей. И Джессике захотелось вернуть долг. Кроме того, ей очень хотелось узнать, можно ли таким способом получить власть над ним. Она жаждала увидеть Патрика беспомощно извивающимся от безудержного желания, а затем блаженства, и стремилась сравнять счет. Поэтому Джессика решительно остановила его руку, уже приблизившуюся к опасной зоне.
— Что такое? — прошептал, недоумевая, Патрик.
— Так, — уклончиво ответила Джессика, резко опрокидывая его на траву.
— Джесс, дорогая, — простонал он, когда она стала расстегивать ремень на джинсах, — а что, если кто-нибудь увидит?
Но Джессика была уверена, что им никто не помешает: ограда и кусты жимолости за ней были достаточно высоки и надежно скрывали их от посторонних глаз.
— Может, так и задумано? — лукаво прошептала она, стараясь не подать виду, что поражена образовавшимся под его джинсами солидным бугром.
Она аккуратно расстегнула молнию, стараясь не задеть его плоть. Джессика вдруг осознала, что в этот момент в ее руках оказался ключ к господству над Патриком.
— О Боже, — прохрипел он. — Джесс…
Она не стала полностью раздевать его, а лишь стянула джинсы так, чтобы напрягшийся член смог вырваться наружу, и поздоровалась с ним, обвив его пальцами и нежно пробегая кончиками вверх-вниз по шелковистой коже. Дрожа от удовольствия, Патрик выгнулся.
— Как хорошо, — простонал он.
— Как? Так?
— О Господи, да!
Джессика слегка изменила темп и характер прикосновений.
— А так?
— Да, — едва слышно выдохнул он.
Вспоминая рекомендации по этому вопросу из различных журналов для женщин, Джессика дотрагивалась до напряженного ствола нежными, легкими словно перышко касаниями, приводя этим Патрика в состояние, близкое к помешательству. Все это время Джессика искоса наблюдала за ним, отмечая те манипуляции, которые доставляли ему наибольшее удовольствие, и незамедлительно повторяя их.
Волосы Патрика спутались, щеки пылали, когда он внезапно открыл глаза, почувствовав, что за ним наблюдают. Но над подозрительностью тут же возобладала удивительная истома. Патрик с трудом справился со своим голосом, ставшим скрипучим и невнятным.
— Остановись, Джесс, — прошептал он. — Дорогая, остановись сейчас же, и, пока не поздно, мы поднимемся в спальню.
Но уединение в спальне не входило в планы Джессики. Естественно, что он ждет от нее повиновения. А почему бы и нет? Ее поведение пятилетней давности, как, впрочем, и сегодняшнее, давало Патрику все основания надеяться на это. Хотя кое в чем он был прав: им следовало подняться в спальню, а не заниматься любовными играми в центре сада, словно пьяные от любви подростки.
В комнате она станет абсолютно беззащитной перед чарами многоопытного Патрика, и он сделает все по-своему. Однако на сей раз ему придется довольствоваться тем, что есть. В конце концов, она — его должница и пришло время вернуть долг.