— Могу принести бренди.
Она бы тоже могла, но…
— Я собиралась уехать, — призналась Джессика. — Домой.
— Не сомневаюсь в этом, — спокойно отозвался он. — Но я не отпущу тебя.
— Будешь вести себя как дикарь, захвативший добычу, — съехидничала она.
— О, это можно устроить, дорогая, — расплылся в улыбке Патрик. — Как я подозреваю, это должно возбудить тебя.
— Прекрати!
Но он уже приблизился к ней вплотную. Затаив дыхание, Джессика выжидала. А что, если он повалит ее на ковер и займется с ней любовью по-настоящему?
— Ты слишком возбуждена, — сухо заметил Патрик и, взяв ее за руку, добавил: — Пойдем.
— Куда ты ведешь меня? — умирая от страха, пролепетала Джессика.
— Боюсь, сейчас ты не подходишь на роль взволнованной героини, — вздохнул он. — Не то, что сегодня днем, когда ты подарила мне в саду одно из самых приятных эротических ощущений в моей жизни. Я веду тебя в гостиную, где мы могли бы сесть и обстоятельно…
— Позволь мне догадаться, что мы будем делать, — с кислой миной прервала его Джессика.
— …И обстоятельно поговорить, — невозмутимо закончил свою мысль Патрик.
Джессика все же позволила отвести себя вниз. В гостиной она села на диван и поджала под себя ноги. Налив бренди, он примостился рядом с ней. Взяв стакан и едва пригубив, она поставила его на маленький столик. Пытаясь собраться с мыслями, долго и деловито расправляла складки на платье, а затем ясными глазами посмотрела на Патрика.
— Так о чем ты хотел поговорить?
— Может, мне для начала надо представить весь список вопросов? — лукаво улыбнулся он.
— Неужели их так много?! — Джессика попыталась обратить все в шутку, но голос предательски задрожал и она испугалась, что вот-вот расплачется.
— Что случилось? — встревожено спросил Патрик.
— Не знаю, — откровенно призналась она, хотела отвернуться, но не успела: он ласково приподнял ее подбородок и пристально посмотрел в глаза.
— Возможно, сейчас не лучшее время для разговоров, — хрипло предположил он и, чувствуя, что она дрожит, придвинулся поближе. — А что, если нам провести время иначе? Как ты на это смотришь?
Джессика ничего не ответила, бессильная перед охватившим ее желанием. Ее сопротивление Патрику начало стремительно таять с той минуты, как она переступила порог этого дома, и сейчас уже полностью исчезло. Она молча сидела, бледная как привидение. Глядя на нее, Патрик содрогнулся! Проклятье! Он не может заняться с ней любовью, когда она печальными глазами раненого оленя смотрит на него.
— Расскажи мне о своем замужестве, — неожиданно попросил он.
Этот вопрос вывел Джессику из задумчивости. Она вздрогнула, обескураженная и самим вопросом, и временем, когда он был задан. Но в глубине души она признала, что, очевидно, нет и никогда не будет удобного времени, когда им двоим можно будет свободно говорить о Джоне, не испытывая при этом чувства вины и стыда. Выпрямившись, Джессика для начала отодвинулась от Патрика.
— Что именно ты хочешь узнать о моем замужестве? — слабым голосом произнесла она.
— Ты была счастлива? — жестко спросил он, стараясь не поддаваться жалости к Джессике.
— Нет, — ответила та и, заметив осуждение в глазах Патрика, добавила: — Не в общепринятом смысле этого слова.
— Из-за твоего вранья?
— Из-за болезни Джона, — отрезала Джессика и увидела, что Патрик смутился. — Это, конечно, наложило неизбежный отпечаток на наши отношения, но мы довольствовались тем, что имели.
— Джон держался молодцом? — после длительной паузы спросил Патрик.
Джессика кивнула.
— Иногда он был на удивление бодр и весел, а порой ужасно напуган. Люди, знающие, что медленно умирают, ведут себя по-разному, Пат. Нет инструкции, которой можно придерживаться. Все зыбко и непредсказуемо, и не знаешь, что может произойти в следующий момент.
— И ты могла открыто смотреть ему в глаза, — взорвался О'Донелл, — после того как так низко предала его?!
— Да, смогла. Потому что его мать отправили в дом для престарелых и я была единственная, кто у него остался, — просто ответила Джессика и, подумав о том, что ее собеседник должен разделить с ней тяжесть вины перед Джоном, мстительно добавила: — Я не могла убежать, как это сделал ты.