— Но этого не случилось?
— Нет, чуда не произошло. — Она покачала головой. — Мы не занимались с ним любовью ни в первую брачную ночь, ни во все остальные.
— Джон не хотел этого?
— Он не мог, — отрешенно ответила Джессика. — Джон был импотентом.
Патрик страдальчески скривился.
— Боже правый! И когда ты узнала об этом?
— В ту самую, первую ночь. Позже он рассказал мне о своей болезни.
— Значит, он был готов принести тебя в жертву?! — Патрик едва сдерживал ярость. — Принудить к замужеству, заранее зная, что оно никогда не будет полноценным и счастливым для тебя?
Джессика изумленно взглянула на него: раньше она ни разу не думала об этом с такой точки зрения.
— Джон объяснил мне, что никогда не проявлял интереса к сексу, но идти к доктору стеснялся. А потом, когда мы уже поженились и он все-таки пошел, выяснилось, что ему осталось жить не так уж много.
— И, естественно, в этих условиях ты не могла его бросить?
— Не могла, да и он не отпустил бы меня.
— Моральный шантаж, — жестко подытожил Патрик.
— О, все было намного сложнее. В какой-то мере я считала своим долгом помочь мужу после того, как низко поступила сама, лишив к тому же Джона и лучшего друга. винила себя в том, что ваша дружба с ним разрушилась. Кроме того, не все было так плохо, как могло показаться со стороны. Мне всегда нравился Джон, и я не рассматривала уход за ним как мучительное пребывание в тюрьме и всегда радовалась, что могу помочь. К тому же, — удрученно добавила Джессика, оправдываясь, — мне просто некуда было уйти.
Наступило тягостное молчание.
— Понимаю, — наконец произнес каким-то странным голосом Патрик, словно расставляя все точки над «i».
Джессика поднялась с дивана. Она хотела покинуть его дом сама, добровольно, до того как он вышвырнет ее. Ее трясло: на ней была рубашка Патрика, пропитавший ее запах настойчиво напоминал о сладостных минутах счастья, подаренного ей в этот вечер.
— Мне следует уйти, — тихо пояснила она.
— Куда? — послышался требовательный голос.
Джессика пошла к двери, думая о том, что, должно быть, нелепо выглядит в мужской рубашке, едва доходившей до бедер, чулках и туфлях на высоких каблуках.
— Домой. Куда-нибудь. Прочь отсюда.
Своим видом Патрик напомнил ей в этот момент озадаченного ковбоя, решавшего, как лучше всего укротить молодую и строптивую кобылу.
— Уходя отсюда сейчас, ты, Джессика Канингэм, уходишь навсегда из моей жизни, — отчеканил он ей вслед.
Джессика обернулась, отчаянно всматриваясь в серые глаза.
— У меня есть альтернатива?
— Ты остаешься…
Что кроется за этим? Предложение страстного романа? Но будет ли ей этого достаточно? Сможет ли она довольствоваться малым?
— Но ты остаешься лишь с одним условием. — Патрик продолжал бесстрастно чеканить слова.
Интересно, с каким? Установит ли он с самого начала жесткие правила? Будет ли настаивать на беспрекословном подчинении? Джессика внутренне ощетинилась, а на лице изобразила приторно-сладкую улыбку.
— Да? И каким же?!
— Что однажды ты полюбишь меня так же сильно, как я люблю тебя, — мягко сказал он.
Воцарилась долгая тишина.
— О, Пат! — всхлипнув, Джессика наконец разрыдалась, не выдержав напряжения. — Я ведь люблю тебя и всегда любила. С тех пор, как мы встретились, я не могла думать ни о ком другом, кроме тебя. А ты даже не замечал этого! Ты просто слепой и глупый!
Патрик обнял ее и крепко прижал к обнаженной груди, позволяя выплакаться вволю. Затем вытащил платок из верхнего кармана валявшегося на диване смокинга и заботливо вытер ей И лишь когда Джессика прекратила плакать, он позволил себе улыбнуться и поцеловать ее в кончик носа с той трогательной сентиментальной нежностью, которую раньше презирал, но которая так была мила ему отныне.
— Ты говоришь, я глупый?
— Да! — всхлипывая, подтвердила Джессика.
— Значит, вопрос о свадьбе решен?
— Если ты думаешь о свадьбе, — она подозрительно покосилась на него, — тогда ты на самом деле глупый.
— Как скоро? — Похоже, Патрика искренне забавляла ее явно хромавшая логика.
— Ровно столько, сколько мы сможем прожить вместе, — снова невпопад ответила она.
— Тогда чем скорее, тем лучше, — радостно заявил Патрик. — Поскольку мы, занимаясь любовью, никак не предохранялись.
— Господи! — воскликнула Джессика. — И что из этого следует? Ты всегда такой безалаберный?
Патрик скрыл улыбку: его еще ни разу не отчитывали, и ему это явно понравилось.