22. Бродяги
Я всегда страдаю оттого, что Господь не дал мне талант певца. Потому, что петь очень люблю. В компаниях, где за праздничным столом льются песни, мне приходится бывать редко, на это много причин... Но дети, когда чуть-чуть подросли, оказались очень благодарными слушателями. Когда они просят:
- Папа, спой про бродягу или про ямщика, - я знаю, что они не будут смеяться над вокальными данными своего отца. И я пою:
По ди-ики-им степя-ям За-абайка-алья-я-я, Где зо-олото ро-оют в гора-а-ах...
Но часто, прямо по ходу песни, возникают вопросы у моих любознательных сыновей:
- Что сказал Рыбак, не найдя своей лодки, на которой уплыл Бродяга?
Бродя-я-я-га к Байка-алу подхо-о-оди-ит, Рыба-а-ацкую ло-одку бере-е-ет...
- А разве Бродяга был сослан из Сибири в Сибирь?
Бродя-я-яга Байка-ал пе-ерееха-ал, Навстре-е-ечу родима-ая ма-а-ать...
И так далее. Но есть вопросы и потрудней. Для поющих (и для сочинивших)
песню, Бродяга - хороший, добрый русский человек. Но тогда, за что он был сослан на каторгу? К современным бродягам, беглым заключенным у нас разве такое же отношение? Был тогда другим наш народ, или были другими бродяги?..
Но песню нельзя прерывать, даже для столь важного разговора. И я пою.
Может, если прислушаться, в самой песне найдется ответ?
23. Вот раньше была милиция!
(рассказ матери)
Вот раньше была милиция. Не то, что сейчас! Сейчас они в основном ездят на машинах, ну ходят по улицам, и когда надо их не найдешь и не дозовешься...
А раньше во многих местах находились постоянные посты, на которых милиционеры неотлучно несли службу. Достаточно было свиснуть или закричать в людном месте, и появлялся постовой. Не верите? Я расскажу один случай произошедший лично со мной.
Это было в середине пятидесятых годов. В тот день я получила зарплату и в автобусе ехала домой. Автобус уже подъезжал к центральному рынку, и все пассажиры готовились к выходу. Вдруг я заметила, что моя сумочка открыта, заглянула вовнутрь - кошелька нет! Рядом стоял мужчина подозрительного вида.
- Это вы вытащили мой кошелек?! - закричала я.
- Не брал я ничего! - грубым голосом ответил он, и вдруг, оттолкнув меня, стал протискиваться к выходу. Автобус уже остановился, и двери открылись.
- Товарищи, помогите, у меня украли деньги! - крикнула я.
Вор уже протиснулся в дверь и побежал. Пассажиры, поняв, в чем дело, почти все бросились за ним. Постовой милиционер, услышав крики и увидев погоню, присоединился к догонявшим. Вор забежал во двор одного из домов, побежали туда и мы. Однако, во дворе никого не нашли. Двор был проходной, и постовой сказал, что вора уже не найти, но какой-то мальчишка сказал, что кто-то забежал за сарай, а из-за сарая другого выхода нет. Милиционер вытащил пистолет и громко сказал:
- Выходи из-за сарая, а не то буду стрелять!
И, действительно, из-за сарая вышел тот, за кем мы гнались. Он говорил, что ни в чем не виноват, что его оклеветали, но постовой обыскал его в присутствии толпы и нашел у него в кармане несколько кошельков с деньгами, в том числе и мой. Он пригласил меня пройти в отделение милиции, как потерпевшую и сказал, как Остап Бендер:
- Граждане, кто будет свидетелями? Нужно пройти в отделение и дать показания.
В отличие от героев Ильфа и Петрова, граждане проявили сознательность и почти все пошли в милицию...
Вот так было. Такая была милиция и такие были люди. Да и я была такая смелая, сейчас даже не верится!
24. Паломники
Как-то, уже в перестроечные годы, мне довелось побывать в Москве. А разве можно, побывав в Москве, не посетить Красную площадь? В то время она еще не потеряла свой "советский" облик. Еще достаточно много желающих стояло в очереди на посещение Мавзолея, хотя и гораздо меньше, чем в прежние годы. К тому времени гласность уже в значительной степени успела подорвать веру советских людей в идеи коммунизма, уже чуть ли не на Красной площади можно было купить антисоветскую литературу, где главной мишенью был Ленин. Однако, в среду простого народа, особенно в глубинке, это новое веяние еще не успело проникнуть и закрепиться. Народу нашему всегда был присущ здоровый консерватизм...
Размышляя об этом, я, не торопясь, шел к Мавзолею, где в ожидании смены караула уже толпились зеваки. Да, караул уже не тот, что был лет 10-15 назад.
Тогда в нем стояли солдаты гвардейского роста, а теперь не выше меня! Да и выправка уже не та... Вдруг я заметил нечто необычное: через всю площадь, по направлению к Мавзолею, торопливым шагом шла женщина средних лет. Одета она была не по-московски. И даже не по-городскому. Да пожалуй, и в деревне этот наряд выглядел бы экзотически. Казалось, она сошла с экрана фильма пятидесятилетней давности. На загорелом морщинистом лице, никогда не знавшем косметики, было какое-то благостное, отрешенное выражение, что сразу бросалось в глаза. Но не это было главным, на что обращали внимание, и благодаря чему все взоры обращались к ней. Впереди себя она катила тележку на колесах - подшипниках, которые гремели по брусчатке. На тележке сидел безногий инвалид. Одетый не лучше своей спутницы, он имел такое же отрешенно - торжественное выражение лица.
Держа его за плечи и катя таким образом перед собой тележку, женщина, ни на кого не обращая внимания и ничуть не смущаясь своего вида, шла вперед к Мавзолею, и гуляющая публика расступалась перед ней. Ей удалось через толпу пройти к металлическому заграждению, за которым уже маршировал караул. Ударили часы на Спасской башне, наступил торжественный момент смены караула... По лицам паломников катились слезы...
Четко печатая шаг, караул удалялся. Народ постепенно расходился, и скоро рядом с этой странной парой не осталось никого. А они смотрели на Мавзолей, на Красную площадь, на Кремль и никуда не торопились...
И я, стоя неподалеку, не спешил уходить. Наверное, думал я, они приехали издалека. Судя по их виду, они не принадлежали к числу обеспеченных людей.
Пожалуй, долго, не один год, копили деньги на эту поездку, и до конца жизни будут вспоминать о ней. Скорей всего, отсюда они поедут прямо на вокзал, и поезд умчит их обратно в какую-нибудь российскую глухомань... Они совершили паломничество в Святое место. Какую же надо иметь веру, чтобы, отказывая себе в самом необходимом, сделать это! На лицах путников было написано счастье.
По своей темности, они еще не знали, что страна в очередной раз меняет веру...
25. "Возвращение" народного обычая
Несколько лет назад я случайно оказался на районном рынке в день празднования Масленицы. Это было время, когда патриоты-энтузиасты, как могли, пытались возродить русские народные обычаи и традиции. А Масленица - один из самых любимых русских народных праздников, уходящий своими корнями в дохристианскую эру. Одно из непременных действ этого праздника выступление кулачных бойцов.
Очень хорошая, на мой взгляд, традиция. Ведь кулачный бой - это праздник силы, ловкости, стойкости, храбрости, честности, благородства, великодушия - лучших черт нашего народа. Выбирать себе равного противника, драться с пустыми руками, не бить лежачего и, вообще, драться до первой крови, не держать старых обид. Но при этом драться по-настоящему, от души! Всему этому училось в кулачных боях не одно поколение русских мужиков. Однако, в последние десятилетия этот обычай постепенно вывелся, как и многие другие. Стали обыденными поножовщина, избиение толпой одного, убийства и увечья в драках, мстительность...
Ведущий объявил, что сейчас состоится показательное выступление бойцов - воспитанников молодежного спортивного объединения, кулачный бой двух команд, так сказать, стенка на стенку. Народ с нетерпением ждал небывалого зрелища. На площадку выбежали команды, человек по двадцать, и, поприветствовав друг друга, по сигналу бросились в бой. Народ не остался разочарованным, бой удался на славу. Правда, кулачным его можно было назвать с большой натяжкой, дрались в основном ногами (в стиле карате), да еще имитировали удары ножами (хотя руки были пустыми). Бой был жестоким. Один за другим падали бойцы, причем каждый упавший добивался "насмерть" ногой по голове или "ножом" в грудь. Тела "убитых"