Мгновениями Благородства.
Мгновениями Полета души...
Говорят, что Лермонтов мало прожил. Вздор! Просто его огромная жизнь уместилась в 27 лет. Это надо понять. Таких людей принято жалеть, но разве прожившие долгую, но маленькую жизнь меньше достойны жалости?
38. Случай в цирке
В антракте, перед выступлением укротителя тигров, униформисты установили вокруг арены решетки, оставив только проход из-за кулис. Прозвенел звонок, публика расселась. Ведущий вышел на арену и объявил номер. Но не успел он уйти, как заиграла музыка, и униформисты запустили на отгороженную арену тигров.
Ведущий с перепугу стал карабкаться вверх по решетке, но очень высоко залезть ему не удалось. Зрители смеялись, они сразу поняли, что это все было заранее спланировано, и им было весело наблюдать, как тигры за спиной у укротителя пытаются цапнуть беднягу за ногу. На то и цирк! Но не у всех хватило чувства юмора. На представлении были муж и жена. Жена, приняв все за чистую монету, рванулась на помощь ведущему. Мужу с трудом удалось ее удержать. Но напрасно пытался он объяснить супруге, что это всего лишь шутка. Она этому не верила и говорила, что сейчас понадобится ее помощь (она была врачом). Безучастие мужа она расценивала как трусость. Не действовали ни какие доводы. Что если бы это было всерьез, то тигры уже разорвали бы ведущего. Что униформисты никогда бы не запустили тигров самовольно. Что укротитель сразу прервал бы представление...
Даже когда номер благополучно закончился, жена считала себя правой.
Через несколько дней, когда они были в гостях, зашел разговор о цирке и об этом случае. Оказалось, что когда родственники были там в другой день, произошло то же самое. Только тогда жена успокоилась и признала, что была не права. Но она так и не смогла понять, как можно шутить с Жизнью и Смертью.
39. Год человека
- Сейчас год Быка, - говорит младший сын, - перед ним был год Крысы, еще раньше - год Свиньи... Был год Петуха. Когда же наступит год Человека?
40. Теоретик
Евгений Иванович неожиданно, находясь уже в солидном возрасте, обнаружил у себя способность произносить красивые тосты. Однажды, когда он с супругой был в ресторане на юбилее своего старого друга, вдруг какое-то странное чувство нахлынуло на него, и он, сильно волнуясь, встал со стула с рюмкой в руке.
- Товарищи... - сказал он, пытаясь преодолеть нешуточное волнение.
Разговоры стихли не сразу. Присутствующие, среди которых были люди в чинах, с удивлением смотрели на невнушительную фигуру человека с явными признаками неудачника.
Обычно полные люди (а Евгений Иванович при среднем росте был довольно тучным и ничего не мог поделать со своей полнотой) выглядят очень солидно. Ему же полнота придавала вовсе не внушительность, а некоторую комичность. Судьба его не баловала, и на лице его отразилась постоянная готовность к новым неприятностям.
В компании преуспевающих людей он выделялся как инородное тело. Однако, в нем была видна непонятно откуда взявшаяся твердость, и публика притихла.
Слышно было, как наполняются рюмки.
- Товарищи, - повторил Евгений Иванович, обретая уверенность, - сегодня мы собрались для того, чтобы отметить пятидесятилетие нашего дорогого Петра Васильевича. Что я могу о нем сказать? - Евгений Иванович перевел дыхание и на секунду призадумался. Он не продумал заранее свою речь, но чувствовал, что сейчас скажет нечто важное, - Петра Васильевича... Петю я знаю с детства.
Со школы. С пятого класса. Так получилось, что мы подружились, хотя были такими разными. Петя уже тогда проявлял способности к математике, и я, признаюсь, частенько у него списывал, - Все рассмеялись и еще внимательнее посмотрели на этого странного человека. Петр Васильевич был профессором-математиком, заведующим кафедрой университета. Кем был оратор, никто не знал.
- И никогда, - продолжал Евгений Иванович, - никогда он не отказывал ни мне, ни кому другому в помощи. Если бы ни его помощь, то я не поступил бы в институт, да и наверное не окончил... При этом он никогда не показывал своего превосходства надо мной, никогда ничего не требовал взамен. Он не только талантливый математик. Он обладает и талантом друга, более редким талантом... - гости согласно кивали, многим из них Петр Васильевич оказал большую помощь в подготовке диссертаций.
Евгений Иванович продолжал:
- Кто такой я? - Он опять на мгновение призадумался. - Я маленький человек, простой школьный учитель, учитель черчения. Но мы с Петей друзья, хотя он и всемирно известный ученый. - Гости чуть усмехнулись, так как оратор слегка переборщил.
- В этот день, - Евгений Иванович чувствовал, что уже пора кончать, - я желаю тебе, Петя, крепкого здоровья. Оно нужно тебе для того, чтобы достичь новых высот в науке, чтобы еще долго радовать жену, детей, своих коллег, студентов и всех нас!
Евгений Иванович не ожидал, что получится так складно. Он наконец-то выпил водку из своей рюмки и сел. Сердце его громко стучало, но, закусывая, он услышал аплодисменты. Петр Васильевич подошел к Евгению Ивановичу и, сказав:
"Спасибо, Женя!", пожал ему руку. В глазах его блестели слезы. Дальше Евгений Иванович помнил банкет как в тумане, но уважительные взгляды гостей и даже собственной жены остались в его памяти. Какие-то важные люди, наверное, профессора, что-то говорили ему, он им что-то отвечал... Они приглашали танцевать его жену, сам он танцевал неважно и стеснялся этого... Сам ректор университета, академик, которому Евгения Ивановича даже не представили, уходя, пожал ему руку...
Дома, поздно вечером готовясь ко сну, он слышал, как на кухне разговаривает жена с тещей. Они вообще любили, закрывшись на кухне, подолгу разговаривать, но голоса их звучали громко, на всю квартиру.
- Все прошло очень хорошо, Женя лучший тост произнес, ему даже все аплодировали, я и не ожидала от него...
- Он может, когда захочет, - в голосе тещи слышались одобрительные нотки, вообще, она зятя терпеть не могла и считала, что он загубил жизнь ее дочери.
- Еще как может, все здорово было. Такие люди интересные: профессора, академики, начальство всякое, - тут она переборщила: академик всего один, профессоров человека четыре, в основном простые доценты и преподаватели без степеней и званий, - а женщины все так разодеты! У Тани, - это Петина жена, - такое платье красивое и сережки новые, Петя из Вены привез, он туда на симпозиум ездил.
И, вообще, все в таких нарядах, мне стыдно перед людьми было, одета как колхозница...
- Сама виновата - за дурака вышла, будто нормальных парней не было. Ты - уважаемый человек, старшая медсестра лучшей в городе больницы, а он несчастный учителишка, которого начальство в грош не ставит, получает не больше жены... Ему было пятьдесят - никто и не вспомнил, ни на работе, ни друзья!...
Что правда, то правда. В день пятидесятилетия в школе его никто не поздравил и даже не вспомнил о нем в тот день. Лишь завуч вызвала его, и сделала внушение за несданные вовремя деньги на содержание школы, которые он не успел собрать с учеников своего класса. А друзей, кроме Петра Васильевича, у Евгения Ивановича не было. Петя тогда был на симпозиуме в Вене, и поздравить просто не мог...
С этого дня что-то переменилось в его жизни. Все так же тянулись трудовые будни.
Все так же недолюбливало его начальство. Все так же посмеивались над ним ученики (они его в общем-то любили за добрый характер, за справедливость, уважали за знание предмета, но видели в нем забитого человека). Все так же ворчала жена, когда речь заходила о деньгах (а речь всегда заходила о деньгах), и теща поддакивала ей... Вроде бы все оставалось по-прежнему, но закоренелый неудачник начал ощущать себя другим человеком. Однажды Евгений Иванович с женой был приглашен на свадьбу племянника, и произнес там красивый и интересный тост, который закончил заранее приготовленными стихами. Аплодисменты вполне соответствовали его ожиданиям. Он опять ловил на себе уважительные взгляды...