— Товарищи! — вскочил счетовод. — Вы забываете, что у меня третья группа инвалидности! Я считаю, что тоже имею право на грушу, тем более — синтетическую…
— Погодите! Погодите! — постучал стаканом о графин председательствующий. — Неужели мы не можем по справедливости решить это дело? Распределить какие-то груши? Мы ведь в прошлом году даже билеты на футбол распределили так, что все были довольны.
Послышались взволнованные реплики:
— Груши — достойным!
— Дать тому, кто действительно заслужил!
— Мы всегда забываем о людях скромных профессий, — поднял руку курьер. — Я предлагаю вручить грушу кладовщику. Человек он трудолюбивый, грамоту даже получил от пожарной охраны.
Все проголосовали «за».
Везет же людям!
Сообщение о том, что директор меня премировал, бурно обсуждалось в нашем отделе.
— Странно получается, — сказал научный сотрудник Соседушкин. — Все мы одно дело делаем, над одной темой работаем, а благодарят нас по-разному.
— Везет же людям!.. — вздохнул самый молодой работник группы Понько.
— Уметь надо, — подмигнул ему Хрумтий.
— Может, и нас научишь, как это делается? — насмешливо спросил меня старший группы Гуля.
— Поверьте, для меня это такая же неожиданность, — растерянно сказал я. — Только вчера поругался с директором…
— Так мы тебе и поверили! — махнул рукой Соседушкин.
— Сказка для взрослых, — поддержал его Понько.
— Хоть бы кофе всех угостил по такому случаю, — обиженно произнес Хрумтий.
— Пусть сам пьет свой кофе. Вместе с директором, — сказал Гуля.
Страсти и вовсе распалились, когда на пятиминутке директор назвал меня самым способным и наиболее перспективным работником отдела, человеком, у которого работа так в кипит.
— А у нас, значит, она мерзнет, — сострил Соседушкин.
— Нам вообще можно идти спать, — в тон ему высказался Понько.
— Согласен поменяться с ним местом, пусть он возглавляет отдел, коль такой умный, — буркнул Гуля.
— Может, ему еще и грамоту дадут, — сказал Хрумтий и расхохотался.
Хрумтий как в воду глядел. На следующий день директор вошел в отдел и вручил мне грамоту за успехи в научной организации труда.
Я стал возражать: дескать, не заслужил этой грамоты. Но директор в ответ похлопал по плечу и весело произнес:
— Скромность украшает героя.
Когда он вышел, в отделе наступила могильная тишина.
— Хотите, я порву эту грамоту? — сказал я.
— Конечно, ты можешь позволить себе такую выходку, ведь твердо знаешь, что получишь другую, — ухмыльнулся Соседушкин.
— А я еще с тобой в шахматы играл, — сказал Гуля.
— Будто мы глупее тебя, — чуть не заплакал Понько.
Два дня со мной никто не разговаривал. А когда в стенгазете появилась статья директора «Равняйтесь на них!» с дифирамбами в мой адрес, Гуля не выдержал:
— Может, ты нам объяснишь, в чем именно мы должны равняться на тебя?
Что я мог ему ответить?
В тот же день после обеда на доске объявлений появился приказ о том, что за особо добросовестное отношение к работе мне бесплатно предоставляется туристическая путевка.
Я сорвал приказ и на оборотной его стороне написал заявление об увольнении.
— Вот видите, — сказал директор, накладывая резолюцию на моем заявлении. — Предлагал ведь вам добровольно уйти из института — не захотели. Пришлось заставить…
Удостоверение
Пожилая женщина, сидевшая у двери вестибюля управления, посмотрела на меня вопросительно.
— Мне к начальнику, — сказал я. И добавил: — Вот, пожалуйста, мое удостоверение.
Она долго крутила его в руках, подносила к глазам, изучала. Наконец, вздохнув, сказала:
— Зайдите вон туда, где стеклянные двери. Пусть они посмотрят.
Суровый мужчина несколько минут молча рассматривал то меня, то фотографию на удостоверении.
— Не удивляйтесь, — предупредил я его, — что на фото человек с усами. Свои усы, приблизительно такие же шикарные, как вон у того вашего коллеги, я еще на той неделе сбрил.
— Чего вы к моим усам прицепились? — обиделся усатый. — Пришли себе по каким-то делам, так и занимайтесь ими. Зачем лишними разговорами людей от работы отрывать…
— Никому я не мешаю, никого не отрываю, — неожиданно в рифму ответил я.
— А я, по-вашему, «никто»? — язвительно спросил суровый мужчина. — Показывает недействительное удостоверение, а говорит, что никому не мешает.
— Почему недействительное? — удивленно спросил я.
— Тут должно быть шесть печатей, а у вас их только пять. Если я ошибаюсь, пусть меня мой напарник поправит.
Усатый тут же пришел на помощь своему коллеге.
— Если по правилам, — сказал он после десятиминутного изучения моего документа, — тут даже семь печатей должно быть.
Он встал и распахнул дверь в соседнюю комнату:
— Эй, хлопцы, идите-ка сюда! Тут пришел один с недействительным удостоверением.
«Хлопцы» дружно подтвердили, что моему документу не хватает минимум двух печатей.
— А может, другие документы имеются? — поинтересовался лысый мужчина с сигаретой за ухом.
— Других не имеется, — ответил я, неожиданно почувствовав, что моя уверенность улетучивается.
— Это очень плохо, — зловеще констатировал молодой человек в нарукавниках.
— Позвоните ко мне на работу, — попросил я, — и вам подтвердят, что я — это я…
— Телефонный звонок к делу не подошьешь, — философски заметил усатый.
— Что же мне делать? — в ужасе спросил я.
— Что делать? — переспросил суровый мужчина. — Идемте к нашему заведующему отделом кадров. Но уверяю, он вам повторит все то, что сказали мы.
Завкадрами оказался удивительно любезным человеком. Он мельком взглянул на удостоверение и тут же опроверг своих подчиненных:
— При подобных формах удостоверений обходятся и пятью печатями.
— Вот видите! — радостно кивнул я суровому мужчине.
— Но, — продолжал заведующий, — у вас на удостоверении не хватает подписей. Их тут шесть, а надо семь…
— Это какое-то недоразумение, — пробормотал я.
— Верю, — оптимистически произнес завкадрами, возвращая удостоверение, и с грустной улыбкой добавил: — Но вера верой, а факт остается фактом…
Выйдя из управления, я увидел у двери телефон-автомат и решил хоть по телефону поговорить с начальником, к которому мне так и не удалось попасть.
— Извините, что подвел, заставил вас ждать, — сказал я ему. — У меня, оказывается, удостоверение не в порядке. Подписи какой-то не хватает. Так что дальше вестибюля меня не пустили…
— При чем тут удостоверение? — не понял меня начальник. — У нас никто никаких удостоверений не проверяет. Вход в управление свободный…
Пожилая женщина, сидевшая у двери, посмотрела на меня с любопытством.
— Чего это вы вдруг меня задержали? — спросил я у нее.
— Я? — удивилась она. — И не думала. Это вы почему-то вдруг стали мне свое удостоверение показывать. Я вас и послала в отдел кадров. Потому что и сама к этому учреждению не имею никакого отношения. Тут моя соседка работает. Вот я и жду ее…
Спасительная идея
Меня вызвали к Петру Свиридовичу.
— Скажите, — задумчиво проговорил он, глядя куда-то в простенок между шкафом и сейфом, — что вы сейчас делаете?
— Как — что? — с готовностью ответил я. — Разными делами занят.
— Например?
— Например? Ну, скажем… решаю конкретные вопросы…
— Какие вопросы?
— Ну как… Такие вопросы…
— Какие именно?
— Те вопросы, что ежедневно ставит перед нами жизнь, — вспомнил я фразу с последнего профсоюзного собрания.