Небо стало совсем тёмным и на нём высыпали крупные звёзды. Я даже какое-то время полюбовался ими. Затем, взошла луна и осветила всё вокруг серебристым светом: меня, привязанного к дереву; и сидящих неподвижно, как истуканы, волков подо мной; и красавицы ели, опушённые чистым, белым снегом. Вокруг разлилась сонная тишина и, честное слово, если бы эту картину увидел иллюстратор сказок Бажова он, нисколько не раздумывая, запечатлел бы её на страницах книги, и придумывать-то ничего не надо было бы.
Всё вокруг мирно спало, не спали только волки, да я, старательно раздиравший глаза... но, по-видимому, и меня всё же вначале сморила дремота, а затем, незаметно подкравшись, как тать в ночи, пришёл сон.
Один раз за ночь, а может быть, и два, я, с трудом разлепляя веки, увидел в ставшем теперь золотистым, свете луны, неподвижно лежавших под деревом, волков. Они не ушли, паразиты! - сквозь дрёму думал я., но как-то расслабленно, без особой злости. Они, заразы ненасытные, ждут! Мои веки вновь опускались и я, проваливался в сновидения...
* * *
Мне опять приснился мой первый заяц, но в окружении волков и, чтобы спасти его от их страшных клыков, я нажал на курок. Теперь ружьё не дало осечки, прогремел громкий выстрел, и я, вздрогнув, сразу же открыл глаза.
Наступил ранний рассвет и, первое, что бросилось мне в глаза - поспешно удирающие волки. Кто стрелял?! - возникла в голове испуганно-беспокойная мысль. Я быстро протянул руку за ружьём - его не было. Его не было! Место, куда я его приткнул было пусто! Не веря в случившееся, я поднял голову, чтобы окончательно убедиться - пусто!
Вконец обескураженный, посмотрел вниз - моё ружьё валялось под деревом, а из ствола курился лёгкий дымок. Недоумённо переводил я взгляд на ружьё, на удиравших в спешке волков, и тупо соображал, как так могло случиться, что моё ружьё оказалось внизу и само стало стрелять? Ответа не было, но инстинкт жизни заставил меня быстро развязать ремень и, несмотря на трёхметровую высоту, сигануть с дерева.
Схватив ружьё, я быстро зарядил его и, сторожко оглядываясь по сторонам, собрал рассыпанные патроны.
Рассовав их по карманам, подержал в руках изгрызенный мешок и, убедившись, что он совершенно не пригоден к эксплуатации, отбросил в сторону. И с лыжами было дрянь дело. Волки изгрызли весь камус и крепления. Пришлось ножом обрезать оставшиеся лохмотья на лыжах и приспособить бечёвки вместо креплений.
Больше здесь мне нечего было делать. По моей прикидке, до автотрассы оставалось пройти каких-нибудь двадцать пять, тридцать километров.
* * *
Привязав лыжи к валенкам и ещё раз, для успокоения оглянувшись, я пустился в дальнейший путь. Помимо воли я вновь и вновь возвращался к эпизоду с ружьём. Так, говорил я себе - ноги заняты, руки заняты - нужно занять чем-нибудь голову. И я занял её. Я решил включить в мыслительном аппарате, логику. - Что мы имеем? - задал я себе вопрос. И тут же, ответил - мы имеем упавшее ружьё и выстрел... далее... с далее, было несколько труднее. А, впрочем... и, я громко, до колик в животе, расхохотался, и чуть не упал от смеха. Да всё очень просто... Вот, что значит уметь логически мыслить, похвалил я себя:
...Вечером я зарядил ружьё и, на всякий случай, не поставил его на предохранитель. Оно, каким-то образом, может быть, снег упал с ветки, упало на волков, и от удара спусковой механизм сработал, грянул выстрел...
Я представил себя на месте ошарашенных выстрелом, полусонных зверюг, и вновь неудержимый смех затряс меня. Представляю, смеялся я, быстро скользя на спуске: лежу это, значит, я себе под деревом, подрёмываю в предвкушении свежего мясца, а тут, как снег наголову, бабах тебя по загривку! Только ты вскочил от страха, а тут, под самым ухом, опять - бабах выстрел... поневоле пустишься наутёк. Хорошо ещё, что волки не страдают «медвежьей болезнью», а то бы вообще - вышел бы сплошной конфуз для хищников. Их бы ни одна стая потом не приняла... - Шарахались бы от них, как от прокажённых.
Настроение моё улучшилось. В надежде, что волки, напуганные выстрелом, отстанут от меня, я больше не оборачивался. Но каково же было моё удивление, когда остановившись передохнуть, я вновь увидел их. Они всё также трусили в ста метрах от меня и, по-видимому, не собирались прекращать преследование, надеясь, что намеченная жертва обессилит и достается им. Вот настырные! - разозлился я окончательно и, обернувшись, погрозил им кулаком. Ближе к вечеру в конце просеки, как в маленьком оконце, показалась автотрасса. По ней двигались игрушечные автомобильчики. Пройдя ещё с километр, я обернулся к следовавшим за мной хищникам и, вновь показав им кулак, закричал - Ну, что, съели? Не на такого напали! Я, запросто так не собираюсь отдаваться вам в зубы, не дождётесь! Спасибо за компанию!»